5
Перед Новым годом у храма Защиты отечества всегда открывалась ярмарка. Дул сильный ветер. «В такую непогоду, - думал Лао Ли, - народу там мало, и, может быть, удастся купить каких-нибудь дешевых цветов или зелени. А может быть, даже несколько нарциссов или два горшочка с декоративными растениями. Надо хоть немного украсить комнату - избавиться от этого мещанства».- Неизвестно, что он имел в виду, то ли вкус собственной жены, то ли вкус госпожи Чжан, приславшей им парные изречения.
Однако людей на ярмарке было не так уж мало, и все стоило очень дорого. «Сколько уходит сил на все эти приготовления к празднику», - с тоской думал Лао Ли. Девушки, молоденькие женщины, дряхлые старики - все толкались здесь, но не всех интересовали покупки, некоторые пришли просто так - подышать ветром и пылью, померзнуть, поглазеть на девиц. «Жизнь бессмысленна, - думал Лао Ли, - иначе…» И вдруг ему показалось, что он видит сон: неподалеку, у лотка с посудой, стояла она, госпожа Ма-младшад. Кровь прилила к лицу.
- У людей праздник, все спешат, а ты рот разинул. - Какой-то старик грубо толкнул Лао Ли.
Лао Ли невольно подался вперед и замер. Ему очень хотелось подойти к ней, но он не решался. Стоя словно в тумане, он взывал к своему мужеству: ну что ты медлишь… подойди к ней, ведь встреча случайная. Он боялся, что мужество его покинет, а женщина отвернется и уйдет. Он старался отогнать прочь все сомнения: иди, подбадривал он себя, иди же! Нет, нет, не ходи, молись на нее в душе! Будь что будет, оставь все сомнения, стань хоть раз свободным!
Она как будто ждала его, как цветы персика ждут весной иволгу. Утихли ветры во всем мире, исчез холод, пропала тоска, только два сердца бились рядом. Никто из них не проронил ни слова, молча пошли они к выходу. Сердце Лао Ли готово было выскочить из груди. Земля, казалось, уходит у него из-под ног. Он шел рядом с ней! Она чуть склонила голову, хотя держалась прямо, стройные ноги двигались легко, округлые плечи грациозно и гордо покачивались.
Не сговариваясь они свернули на улицу Драгоценного учения, там было не так людно. Лао Ли не смел заговорить, хотя в сердце его теснилось столько слов! Он боялся нарушить волшебное молчание.
Заговорила она.
- Брат Ли, - Взгляд ее был устремлен вдаль, на лице ни тени улыбки. - Вы, нет, мы… мы оба должны избегать встреч. Я не хотела вам говорить, но меня отругала ваша жена.
- Моя жена?
- Да! - Лицо ее по-прежнему было серьезным. - Надеюсь, вы не станете ее упрекать, иначе я не сказала бы вам.
- Не стану! Клянусь вам! Что же случилось?
- Все из-за редьки. Ну ладно! Теперь все ясно, и мы больше… Ой, я возьму рикшу.
- Погодите. Скажите, почему ваши родители не хотят вас видеть?
Она заулыбалась.
- Я скажу все. Хорошо? «Он» был моим домашним учителем, занимался со мной английским и математикой - я дважды не могла сдать экзамены в среднюю школу. А потом я сбежала с ним, поэтому мне и не разрешают возвращаться домой. Если бы я стала их просить, они простили бы. Но я не хочу просить. Свекровь хорошо ко мне относится, буду с ней жить. Ничего! - Она торопилась сказать все до конца, словно опасаясь, что Лао Ли ей помешает. Потом умолкла, завязала потуже косынку и, выпрямившись, пошла вперед. - Я возьму рикшу, - повторила она и вдруг оглянулась. - Не ссорьтесь с женой!
Когда коляска тронулась, мир снова стал мрачным и холодным, снова подул ветер, еще более отвратительный, чем прежде. Чудесное видение исчезло… Все пропало! Он думал, что это начало романтической истории. А она говорила ему самые обычные будничные слова. О любви тут не могло быть и речи. Она его отвергла и лишь поучала, как старшая сестра. Она понимала, что такое романтика, но Лао Ли не был героем ее романа. Она считала его никчемным человеком, который живет на свете лишь ради службы и глупой жены. «Не ссорьтесь!» Цветы персика ждут своей иволги! Прелестный голубь прячется от страшного коршуна! Стыд жег Лао Ли сильнее, чем утрата надежды: надежду можно вновь обрести, а стыд влечет за собой злость на людей, проклятья на собственную голову и жажду смерти. Как он измучился, прежде чем подойти к ней, но его решимость обернулась против него самого, его втоптали в грязь. Возненавидеть ее - и то легче, однако Лао Ли не способен на это, он может ненавидеть лишь себя! Он - настоящая посредственность, нет, хуже, потому что посредственность может вдруг привлечь чье-то внимание, а до него никому нет дела! Дин Второй - и тот счастливее. Сколько лет он держал себя в узде, не смел думать о любви, о романтике. И наконец отважился, но лишь затем, чтобы опозориться! «Два сердца бьются рядом». Кто захочет быть с ним рядом? - Лао Ли налетел на столб и тут обнаружил, что идет совсем в другую сторону.