– Ничего! Разве что Тяньчжэнь скоро вернется. Надо завтра с утра прибрать у него в комнате. – Госпожа Чжан успокаивала мужа, а заодно и себя.
– Странный сон. Боюсь я за Сючжэнь.
– Ничего с ней не случится! Сдает экзамены, какие у нее могут быть еще дела? – решительно заявила жена, хотя сама не очень в это верила.
За пологом назойливо жужжал комар. Прошло много времени, прежде чем Чжан Дагэ снова заговорил:
– Ты не спишь?
– Нет. Комар мешает.
Но мужа не интересовал комар.
– А вдруг сон вещий?
– Не надо верить снам. Ведь Лао Ли с ним договорился.
– Сон не сон, а если такое случится? Лао Ли уже два дня не появляется.
– Занят, видно, на службе.
– Возможно. Но скажи, что ты будешь делать, если Сяо Чжао потребует Сючжэнь?
– Я? Не отдам ее, и все!
– А Тяньчжэнь?
– Тяньчжэнь… – Госпожа Чжан осеклась. Чжан Дагэ вздохнул и тоже умолк.
Супруги думали, а комар жужжал. Первой заговорила жена:
– Нельзя отдавать ему нашу девочку.
– А сыном можно пожертвовать?
– Я тоже люблю сына, но…
– Если бы еще он женился по закону… Хотя и это нелегко перенести.
– Суждено нам лишиться сына, так и будет, но девочку…
– Ты что говоришь? – рассердился Чжан Дагэ. – Суждено, суждено. Видимо, конец мне пришел! Нет! Я зарежу этого выродка, Сяо Чжао!
Никогда Чжан Дагэ не произносил такого слова. Убить? Он ни за что не отважится на это. Он вспомнил всю свою жизнь: молодость, женитьбу, друзей, радость рождения детей, успехи на ниве сватовства, свои дома… и беду, обрушившуюся на его голову! Сколько переворотов он пережил, сколько перемен – ничто не свалило его с ног, не повредило его имуществу, даже такое событие, как переименование Пекина в Бэйпин! Когда это произошло, Чжану казалось, что наступил конец света, но это никак не повлияло на его жизнь. А теперь?! Он ничего не понимает, решительно ничего! Сяо Чжао моложе его на двадцать с лишним лет. Он – самолет, а Чжан Дагэ – телега, запряженная мулом. Мулу никогда не угнаться за самолетом и тем более не спастись от бомб, которые не пощадят ни телегу, ни мула. Ему вспомнилось, как два года назад у Ворот благополучного правления машина налетела на старого осла. Осел упал на передние ноги и смотрел своими большими глазами на колеса. Он лежал в луже крови, не в силах пошевельнуться, только глаза были широко раскрыты. В свое время этот осел бегал по душистым зеленым склонам, по дорогам, над которыми плавают облака, гордясь своей шелковистой шерстью, колокольчиком и новым седлом. Он мчался, выпуская из ноздрей пар, поднимая пыль. Им любовались путешественники… Налетела машина, и осел остался лежать с широко раскрытыми глазами!…
Прокричал первый петух, в окнах забрезжил рассвет. Ни Чжан Дагэ, ни его жена не могли уснуть! Он сам, как тот старый осел, стоит на коленях перед Сяо Чжао и молит о пощаде. Невыносимо! Может быть, придется пожертвовать дочерью! Сын дороже!
2
Госпожа Чжан пришла к Лао Ли узнать о намерениях Сяо Чжао и рассказала сон Чжан Дагэ.
Госпоже Ли пришлось выйти к гостье, несмотря на домашние раздоры. Лао Ли молчал. В глазах – напряжение, будто в них сосредоточена вся его воля, как у кошки, которая охотится за мышью. Госпожа Чжан улыбалась, но на лице виднелись следы слез, пролитых минувшей ночью. Ее беспокоил сын, но еще больше тревожила судьба дочери.
– Что будет с Сючжэнь? – спросила она.
Лао Ли продолжал хранить молчание, губы его побелели, лоб покрылся потом, в глазах загорелись недобрые огоньки. Он не любил вмешиваться в чужие дела, но в то же время терпеть не мог несправедливости. Раз б жизни решил помочь людям, и то не смог: Сяо Чжао одержал верх. Никчемный ты человек, Лао Ли, ничтожество! Все делаешь по указке: одеваешься, женишься, перевозишь семью… Ты и родился, наверно, по указке, по указке и умрешь. Даже с женой не смеешь поссориться. Занятый своими мыслями, он не расслышал вопроса госпожи Чжан. Хотел что-то сказать, но лишь пошевелил губами, как рыба, вытащенная из воды.
Госпожа Чжан через силу улыбалась, играла с Лин, гладила ее полные щечки и в конце концов расплакалась, вспомнив, как Сючжэнь была маленькой. Госпожа Ли потихоньку плакала вместе с ней. Она еще не высказала госпоже Чжан всех своих обид, но в глазах мужа затаилась угрозами она боялась дать волю слезам, к тому же надо было утешить гостью.
Компанию госпоже Чжан составила Туша, которая зарыдала, едва переступив порог. Лицо ее было в синяках, левый глаз подбит.
– Я не могу так жить! Лучше покончить с собой! – Увидев госпожу Чжан, она разошлась еще больше. – Ты испортил мне жизнь, Лао Ли, и я не дам тебе покоя. Этот негодяй У, хоть и лют, что и говорить, но раньше он и пальцем не смел меня тронуть, а теперь? Ты только посмотри! – Она показала синяки на лице. – И все это по твоей милости! Выставил его со службы, да еще посоветовал развестись! Давай-ка выйдем на улицу, поговорим!
Госпожа Ли в это время думала о том, что отхлестала сама себя по щекам, а скандала не получилось. С мужем творится что-то неладное. Может, он чего-то не понимает? Поговорить с ним? Нет, он все прекрасно понимает, только притворяется. Сколько дней на нее не смотрит! Госпожа У пришла очень кстати. Пусть устроит ему скандал, интересно, как он будет себя вести. Отдал Сяо Чжао двести пятьдесят юаней, а на них можно купить целых три му земли!