- Сейчас папа пойдет и купит вам чего-нибудь. Пекин - не деревня. - Он взял кулачок мальчика в руку и спросил у жены:
- Что купить?
Жена не ответила, но на лице ее он прочел: «Откуда я знаю, что можно купить в вашем Пекине!»
- Па, я хочу земляных орехов и яблочек.
- Па, Лин хочет олехов, - пролепетала девочка.
Лао Ли рассмеялся, ему хотелось сказать детям что-нибудь ласковое, но он не нашел подходящих слов, накинул пальто и вышел из дома.
3
На улице продавали всякую всячину, но Лао Ли не знал, что купить. В самом конце улицы стоял книжный лоток; старый торговец складывал в корзину книги; среди них были «Дама с камелиями», «Путешествие Лао Цаня», первое издание «Лекций по математике», [20] выпущенное на тридцать втором году правления Гуансюя [21]. Лао Ли грустно взглянул на лоток и пошел прочь, потом оглянулся - продавец продолжал убирать книги в корзину, не обращая на Лао Ли никакого внимания. Возле лотков с мясом торговали горячими кунжутными лепешками. Подрумяненные зерна кунжута походили на раздутое брюшко комара. «Надо, пожалуй, купить лепешек», - подумал Лао Ли и тут заметил женщину, которая торговалась с продавцом чайников. Лао Ли подошел и купил сразу два чайника. Потом увидел печку, вспомнил совет Чжан Дагэ и приценился. Он был уверен, что переплатил, но решил при встрече скрыть это от Чжан Дагэ. И все же на душе у него было радостно: впервые в жизни он купил печку и уж наверняка не станет покупать вторую. Не страшно, если и переплатил. Печь вместе с трубой должны были прислать на следующее утро. «Куда же мне теперь идти, - думал он, стоя с чайниками в руках. - Что купить детям?»
Лао Ли женился давно. Но жену считал невесткой родителей, матерью его детей, детей - внучатами родителей. Себя же не чувствовал ни мужем, ни отцом. Но он должен заботиться о детях, никто другой этого не сделает. Лао Ли испытывал какое-то удивительное чувство. Уж не во сне ли он видит этот залитый огнями рынок? «Детишкам надо купить какой-нибудь легкой еды, - соображал Лао Ли, сжимая ручки чайников с такой силой, словно они могли дать ему совет. - Может быть, порошкового молока? Они его ни разу не пили!» Тут на глаза ему попался фруктовый магазин - только бы не забыть про земляные орехи. Купил фунт. До чего дешево! Даже как-то неловко. Фунт стоит всего мао и пять фэней! В сверкающем огнями магазине потратить такую мизерную сумму! Он попросил еще две банки яблочного варенья и пошел домой. Очутившись у своего переулка, подумал: орехи и варенье не еда. Повернул обратно, дошел до бакалейной лавки, потом до мясной. Но… постеснялся войти. Конечно, рано или поздно войти придется - не последний же день он живет на свете. При этой мысли у него окончательно отпала охота сделать это сейчас. Как только войдешь в магазин, уподобишься Чжан Дагэ! А не войдешь, кому уподобишься? Вдруг он увидел жареные лепешки и купил двадцать штук. Рядом вынули из печи пирожки на пару с мясом и капустой, до-того белые, что при свете лампы они казались фарфоровыми. Лао Ли купил сразу противень. Торговцы казались ему благодетелями. От радостного волнения у Лао Ли дрожали руки. Оказывается, не так уж это страшно - делать покупки. Он достал деньги - целый юань - и боялся, что вызовет неудовольствие продавца. Ничуть не бывало! Торговец вежливо дал ему сдачи медяками и бумажками, завернул пирожки в бумагу и сказал: «Я дал вам помельче деньги, чтобы удобнее было тратить». Лао Ли стало жарче, чем пирожкам в печи. Оказывается, радость, которую приносит семья, ощущаешь и вне дома. Семья - это широковещательная радиостанция, передающая веселую музыку и добрые вести. Из Пекина они способны долететь до Южной Америки! Не удивительно, что Чжан Дагэ полон оптимизма.
Девочка сидела на коленях у матери и клевала носом, но запах жареных лепешек прогнал сон, глазки ее стали круглыми, и она часто-часто заморгала. А Ин - этот мальчонка сразу запихнул в рот целый пирожок и схватил лепешку. Потом проглотил еще пирожок и стал грызть орех. С такой жадностью, как голодный тигренок.
Никто и не подумал о палочках для еды, пальцы появились на свет значительно раньше, чем палочки. И уж тем более никто не подумал о том, что на свете существуют тарелки.
Не сводя глаз с дочки, госпожа Ли жевала лепешку с таким видом, будто хотела сказать, что сама может не есть, главное, чтобы дочка наелась.
Глаза у Лин как у матери, у Ина - как у отца, а носами, говорят, оба в бабушку. Девочка не красивая, но всем очень нравится. Ее пухленькое продолговатое личико напоминает тыковку. Короткие ножки, большой животик - она ходит, как уточка, переваливается. Крохотные губки, всегда влажные, похожи на цветок. Она ничего не боится и всем смотрит смело в лицо.-
Ин смуглый крепыш, не худой и не толстый, и неуклюжий, как неоперившийся петух, - крылья тонкие и ноги тоже. Ватные штанишки недавно сшили, но они уже коротки. Впрочем, малышу это все равно. Чем теснее штаны, тем веселее он прыгает.
Лао Ли любит этого смуглого крепыша. - Ин, ну-ка, давай наперегонки, кто быстрее съест лепешку? Откусишь раз - получится серп луны, откусишь два раза - выйдет серебряный слиток [22], откусишь в третий раз - от лепешки ничего не останется.
Хорош воспитатель, нечего сказать! Ведь сынишка - не волк и не тигр, чтобы глотать еду с такой жадностью! Вдруг ему захотелось пить, ноон вспомнил, что воды в доме нет. Он налил немного сока от варенья и выпил, однако жажды не утолил, только в горле запершило. В гостинице стоило крикнуть, и слуга тотчас приносил чан и воду. А стал жить с семьей, сколько прибавилось сразу хлопот. Как раз в этот момент старушка хозяйка крикнула и окно:
- Господин, вода вам нужна? Здесь есть чайник кипятка, возьмите.
Лао Ли был ей очень признателен, по от смущения не нашелся, что ответить.
- О госпожа… - Он стал заваривать чай и пока думал, что сказать женщине, она снова заговорила:
- Чайник оставьте у себя, завтра утром отдадите. Вы будете еще выходить на улицу? А то я закрою ворота. Мы рано ложимся, только стемнеет - сразу в постель. Завтра и велю водоносу зайти и к вам. У вас есть бачок? Шесть медяков за два ведра. Можно рассчитываться каждый раз, а можно раз в месяц. Вода хорошая.
Лао Ли старался осмыслить слова женщины с такой поспешностью, с какой верблюд гнался бы за трамваем. Шесть медяков? Спасибо. Бачок есть. Выходить не будем. Можно закрывать ворота Вместо того чтобы сказать: «Вы не беспокойтесь, я сам закрою».
- А детишки у вас премилые и совсем не балованные! - Видимо, перед сном у старухи было бодрое настроение. - Сколько лет старшему? Вы не выпускайте его одного. На улице такое движение - и телеги и машины, - задавят. У меня и то голова кружится. Еще не топите? Одевайте их потеплее. Скоро зима, погода капризная - то холодно, то жарко. Есть у них теплые курточки? А то я могу сшить. Надену очки и как-нибудь справлюсь. Детям все сойдет, До завтра! Смотрите в уборной поосторожнее, не споткнитесь о кирпичи, огня захватите. До завтра!
- До завтра, госпожа… - сказал Лао Ли, хотел что-то добавить, но передумал.
Ему казалось, что жизнь стала намного лучше. В гостинице никто не был к нему так внимателен. Там все решали деньги, а здесь - человеческое отношение. Выпил чашку чаю, съел яблочко из варенья. Вкусно! Нужно рассказать Пну какую-нибудь историю. Но ничего интересного не приходило на ум. Ныла поясница; оно и не удивительно: он с таким рвением выполнял свой долг главы семьи. Вспомнить хотя бы, что он проделал за сегодняшний вечер: в правой руке нес лепешки, в левой - пирожки, в карманах пальто - пакеты с орехами, на среднем пальце - чайники. Ведь у него семья! В гостинице в это время он уже съел бы свою яичницу с рисом и читал газету или, сидя в одиночестве, ковырял в зубах.
Жена у него не так уж плоха, только кланяется как-то странно - будто вот-вот упадет. Он бросил взгляд на жену. Обняв ребенка, она покачивалась взад и вперед и, глядя на пламя свечи, продолжала жевать. Лицо ее ничего не выражало. Лин, не выпуская лепешки из рук, прильнула к матери, глаза у нее слипались.