— Нет, нет, нет. Я не могу дать вам пакетик, видя, что вы так расстроены. Я должен сам приготовить вам чай.
— Не стоит. Поверьте, со мной все в порядке. Мне неловко вас беспокоить.
— Ну что вы, это вовсе не беспокойство.
Некоторое время я смотрю в глаза ночного портье, в которых столько доброты и нежности ко мне, что мне хочется плакать еще больше.
— Я бы с удовольствием выпила чашку чаю с вами, — говорю я ему между всхлипываниями.
— Тогда подождите, пожалуйста, здесь, — отвечает он, — я вернусь через несколько минут.
20.10 (по американскому времени)
2.10 (по британскому времени)
Я смотрю на часы и высчитываю, сколько времени сейчас в Англии. Я не ощущаю ни малейших признаков усталости, и, несмотря на разговоры с Мэриан, моей голове не дает покоя все та же проблема.
— Это женщина, — отвечаю я. — Женщина, о которой я думаю постоянно.
— И это не ваша подружка?
Я отвечаю ей тихим голосом, почти шепотом:
— Нет, это не моя подружка.
— Вы постоянно видитесь с этой женщиной?
Инстинктивно я бросаю быстрый взгляд вперед, в ту сторону, где сидит Хелен.
— Нет… все очень сложно. Я был женат на этой женщине. Это была самая длительная связь в моей жизни. Но все рухнуло.
— А почему же вы сейчас о ней думаете?
— Если я скажу вам, что она завтра выходит замуж во второй раз, вы решите, что причина именно в этом, я прав? Но будете неправы, потому что, узнай я о том, что она собирается замуж хотя бы пару месяцев назад, меня бы это нисколько не тронуло. Я не переживал бы ни секунды.
— Так что же изменилось?
— Мы виделись с ней примерно месяц назад.
— Случайно?
— Она позвонила мне… и… я не могу в подробностях объяснять, что случилось… но могу лишь сказать, что наша встреча заронила мне в голову зерно сомнения. Я не уверен в том, что не совершил большой ошибки, позволив ей так просто уйти, когда мы расставались. И вот теперь, когда она завтра выходит замуж, меня одолевают сомнения. Я так и не знаю…
— А что именно так изменило ваше отношение? — спрашивает Мэриан, с интересом глядя на меня.
— Я могу сказать вам, но в моих объяснениях вы найдете мало смысла.
— Почему?
— Да потому что для этого вам надо знать все от начала до конца, как будто бы вы присутствовали при всем этом.
— Так почему бы вам не рассказать мне все? Нам лететь еще несколько часов. Вам не заснуть, а я люблю слушать.
— Вы знаете, это не совсем по мне. Я никогда никому не рассказываю о таких вещах.
— Это же просто беседа. Знаете, как говорят: «Проблема, которой поделился, уже проблема только наполовину». И кто знает, может быть, рассказывая мне об этой женщине…
— Элисон.
— Может быть, рассказывая мне об Элисон, вы яснее представите ситуацию самому себе.
У меня хватает выдержки, и я молчу, хотя то, что говорит она, не лишено смысла. К тому же я не вижу лучшего выхода, а она производит хорошее впечатление, поэтому я и решаюсь согласиться.
— Вы уверены, что вам не наскучит моя история? — спрашиваю я ее.
— Абсолютно уверена, что нет, — отвечает она. — Обожаю слушать истории.
Я покашливаю, прочищая горло.
— Ну хорошо, я расскажу вам нашу с Элисон историю.
2.15 (по британскому времени)
20.15 (по американскому времени)
Вот и чашки с чаем; та, что у меня в руках, наверное, лучшая из всех, что мне довелось выпить за всю свою жизнь. Во время этого неожиданного чаепития я узнаю кое-что о жизни ночного портье. Его зовут Анатолий, ему пятьдесят пять лет, а последние пять лет он живет в Уорике, куда переехал из Лондона. Сам он из Сибири, у него две взрослые дочери (одна, моя ровесница, живет в Москве, а младшая — в Оттаве); его бывшая жена осталась в Сибири. Мне нравится слушать его рассказ о жизни; сама манера говорить успокаивает. Я невольно чувствую, что, помимо ума и даже мудрости, в этом человеке есть что-то располагающее и вызывающее доверие.
— Вам не полегчало?
— Спасибо вам, мне намного лучше.
— А вы не устали?
Я смеюсь:
— Это, должно быть, благодаря чаю.
Анатолий тоже смеется, а потом его лицо вдруг становится серьезным.
— Вы не хотите рассказать мне, отчего вы плакали? Неужели из-за предстоящей свадьбы?
Я утвердительно киваю.
— Он что, недобрый человек?
— Он прелесть.
— Тогда вы его не любите?
— Очень люблю.
— Но?
Я улыбаюсь. Он прав. Все дело именно в «но».
— Все это сложно.
— В любви все всегда сложно, — отвечает Анатолий. — Такова уж любовь.