Нажала стоп и закрыла лицо руками. Щеки пылали от стыда. Мне казалось, что я жалкое посмешище. Слабая, ноющая баба, которая попрошайничает, потому что сама ни на что не способна. Плохая жена. Отвратительная мать.
Мне не удалось окончательно скатиться в самоуничтожение, так как телефон мой ожил. Настойчиво вибрировал в моей руке, а номер был неизвестен.
— Да? — произнесла настороженно, уже опасаясь, что это вновь кто-то из журналистов.
— Елизавета Петровна? — хорошо поставленным, уверенным голосом произнесла женщина.
— Все верно. А кто спрашивает?
— Меня зовут Бессонова Аглая Марковна. Возможно, вы слышали обо мне, — уверенно проговорила она в трубку, и замолкла.
Я тоже сохраняла молчание, понятия не имела, кто это! Никогда не интересовалась звёздными людьми, сосредотачиваясь исключительно на своей семье.
— Я сертифицированный специалист по бракоразводным процессам и ведущая подкаста о жизни после брака, — так и не получив на свои слова должной реакции, все же продолжила Аглая. — Видела ваш недавний прямой эфир, и в целом отслеживала данную ситуацию с первых выходов компрометирующих статей. Давно хотела подобное дело. Поэтому готова вам помочь.
— Я… очень вам благодарна, — опешила я, поднимаясь с кресла и в волнении нарезая по комнате круги. — Но у меня нет денег.
— Я это поняла, — хмыкнула Аглая Марковна, но недовольство ее было направлено явно не на меня. — Предлагаю вам, так сказать, своего рода бартер. Для нашей адвокатской конторы, победа в таком публичном процессе принесет не только славу, но и обеспеченных клиентов. А мы точно победим, поверьте моему опыту. Так что об оплате можете не переживать. Да и сумму наших услуг мы взыщем с Демьяна Дмитриевича.
— А если проиграем? — я остановилась, как вкопанная, очень страшась услышать перспективы подобного исхода.
— Вряд ли. Но даже если это вдруг каким-то чудом, не иначе, произойдет, оплатите мне символическую сумму, — снисходительным тоном заявила женщина. Голос ее звучал убедительно. — Елизавета Петровна, у него нет шансов. Я из него душу вытрясу. Для меня это теперь дело чести.
— Спасибо, — горячо поблагодарила ее, а меня понемногу отпускало давящее последние сутки напряжение.
— Жду вас завтра у себя. Адрес сброшу. И не обсуждайте с ним ничего. По любым вопросам набирайте сразу же мне в любое время суток. В ближайшие месяцы я ваша и подруга, и защитник, и жилетка для слез.
— Поняла, — кивнула, нажимая отбой. Теперь даже дышать стало легче.
Глава 13
Два месяца спустя
— Елизавета Петровна, вы могли бы дать комментарии…
Я вышла из зала заседания, еще не до конца осознавая происходящее. Журналисты окружили меня сразу же, словно стая алчных птиц, готовых наброситься на свою добычу.
Фотовспышки ослепляли, начиная бить прямо в глаза. С каждой минутой становилось нестерпимо душно. Я уже не могла нормально вдохнуть. Легкие сковало спазмом.
— Я не даю интервью, — отрезала сухо и резко, произнося эти слова уже на автомате. Все, как учили.
И тут же распахнула полы лёгкого пальто, с тоской взглянув на по весеннему припекающее солнце. Оно как раз озорно выглянуло из-за туч, грозя растопить все запасы выпавшего за зиму снега. Природа медленно оживала, будто, как и я, давая себе шанс начать все с начала.
Я вдохнула воздух, на несколько секунд задерживая его в лёгких, и тут же выдохнула. Мне до конца не верилось в то, что все закончилось. Что, мы сделали это. А ещё в то, что у нас получилось.
Благодаря исключительно профессионализму Аглаи Марковны, удалось закончить с бракоразводным разбирательством за каких-то несколько месяцев. Чудо, не иначе, учитывая, что порой подобные процессы затягивались на года.
Однако, я не могла сказать, что пережила их без последствий. Это были два бесконечно долгих и тяжёлых месяца. Раскаленная до предела обстановка дома, и не меняя сложная за его пределами.
После моего спонтанного выхода в эфир, который видели не только посторонние мне люди, но и муж, отношения наши окончательно испортились.
Утро мое началось не с кофе, а с резко распахнувшейся двери. Ее так сильно толкнули, что она ударилась о стену. Мы с Машей моментально проснулись и в непонимании уставились на злого, будто тысяча чертей Демьяна.
— Выйди. Нужно поговорить, — бросил он мне требовательно и покинул комнату.