Поразительно, как же долго я обманывалась на его счёт! И прозрение обходится слишком дорогой ценой:
— Ты отвратителен, Рэйвен Сторм, — проговариваю твёрдо, перехватывая поудобнее края покрывала, в которое кутаюсь. Не позволяю себе расплакаться, только не сейчас. — Я думала, ты не такой… а ты…
— Я хуже. Намного хуже, чем ты можешь представить в самых страшных своих кошмарах, цветочек.
— ХВАТИТ!! Так меня называть!
В следующую секунду дракон вскидывает руку и, прежде чем я успеваю среагировать, прихватывает меня за волосы на затылке, дёргает грубо на себя и вверх, встряхивая как нашкодившего котёнка.
Я вынуждена привстать на цыпочки, но едва ли это спасает! Долго сдерживаемые слёзы всё-таки брызгают из глаз и катятся по щекам крупными градинами.
Цепляюсь за его руку, пытаясь хотя бы немного ослабить хватку. Впиваюсь в неё ногтями, царапаю, но ему хоть бы что. С таким же успехом я могла бы скребсти гранит.
Лицо Рэйвена приближается. На острых скулах играют желваки, рот искривлён в хищном оскале:
— Ещё раз, — обдаёт мои глаза горячим дыханием, — посмеешь открыть на меня рот, я найду, чем его занять напоследок. Вряд ли такому праведному цветочку как ты, это понравится. Так что не буди во мне зверя, Мелинда. По-ня-ла?
Пытаюсь пошевелиться, и не могу. Рэйвен нависает надо мной, давя древней мощной силой. Я словно пылинка перед разрушительной Бездной, которая в одно касание может разнести меня в щепки.
И ничто его не остановит. Я теперь бесполезна для него. Даже не жена, получается, так?
Светлейший! Дай же мне сил не сломаться и выстоять сейчас! Один, два, три… десять. Рэйвен упёрто ждёт ответа. Успокаиваюсь. Пусть им подавится, только оставит меня в покое!
— Да! — цежу сквозь зубы. — Пусти! Мне больно!
Но дракон не спешит выполнить просьбу. Что-то отвлекает его. Заставляет опустить взгляд вниз, и я с ужасом замечаю, как в ледяной лазури радужек снова занимается шторм. Что за…
Светлейший! Покрывало, которое я держала на груди, теперь лежит у моих ног белым сугробом. Пока я драла ногтями руку дракона, пытаясь спасти бедные волосы, позабыла обо всём от раздирающей затылок боли! И вот теперь стою в чём мать родила, голая и беззащитная.
И мне не нравится взгляд Рэйвена, совсем не нравится.
Обхватываю себя за плечи, чтобы хоть немного закрыться. Опускаю голову. Избегаю смотреть в глаза дракону, чтобы, не дай Светлейший, он не воспринял это как вызов. И не решил ещё разочек потрепать свою игрушку, указав ей её место.
— Оденься и спустись к ужину, — раздаётся над головой новый приказ. — Я сообщу дальнейшие планы насчёт тебя.
Рэйвен набрасывает на плечи длинный мужской халат без рукавов угольно-чёрного цвета с серебристой прострочкой и проходит мимо меня, не повернув головы.
Его шаги стихают за спиной. Хлопает дверь.
Не верю своему счастью! Он ушёл, просто ушёл! И больше не нужно старательно прятать слабость. Оседаю вниз, прямо на лежащее у ног покрывало. Закрываю лицо руками и только сейчас даю волю слезам.
Спустя четверть часа сижу за столом в обеденном зале в простом тёмно-синем платье с воротником под самое горло. Из всех «украшений» — лишь ровный ряд крохотных круглых пуговиц на груди, обшитых тканью. Вьющиеся волосы перетянула атласной лентой в тон платью и оставила распущенными. Я бы с радостью стянула их в тугой пучок, как у свекрови, но тогда будут видны красные следы на шее. Кроме того, распущенные волосы могут служить завесой от чужих глаз и в них удобнее прятать лицо.
Стол на двенадцать персон ломится от еды, но нас за ним всего трое. Прислуга отпущена. Вероятно, чтобы не мешать милому семейному ужину.
Помешиваю серебряной ложкой в тарелке с супом, то наливая, то сливая с неё золотистый бульон, кубики картофеля и кусочки говяжьей вырезки. Есть не хочется. В горле ком.
На другом конце стола, прямо напротив меня Рэйвен, как ни в чём ни бывало, разделывает мясной стейк у себя на тарелке, насаживает сочащийся кровью кусок на вилку и отправляет в рот. Вот уж у кого нет проблем с аппетитом!
Затем просто так, между делом и без лишних сантиментов, Рэйвен сообщает матери то, что я уже знаю.
Вилка и нож свекрови ударяются о фарфор:
— Снова женишься? — её высокий голос дрожит. Надо же, выходит, для неё это сюрприз? — И кто она?
— Джиральдина целительница, — Рэйвен смотрит на мать в упор взглядом «мне насрать, что ты об этом думаешь, просто прими к сведению».
Свекровь выпрямляет и без того ровную спину. Сдержанно поджимает губы. Конечно, она уловила посыл, и спорить в открытую не осмелится, но видно, что не в восторге от услышанного. Глупо, наверное, но отчего-то это радует. Рэйвен продолжает: