Чувствуя себя оплеванным, Максим поднялся и пошел к выходу. У двери обернулся, чтобы попрощаться, но Лиз Харпер не удостоила его даже взглядом.
Проходя обратно по коридору в сопровождении того же водителя, он лихорадочно пытался разобраться в ситуации, в которой оказался. Похоже, он не ошибся, и свекровь Сандры действительно не испытывала к ней особых симпатий. И это давало ему какие-то надежды. Интересно, что потребует от него человек, который должен дать ему инструкции? Но этого Максим Окунев не мог себе даже представить.
Стараясь сохранить хорошую мину при плохой игре, он подошел к джипу, уселся на заднее сиденье рядом с темноволосым мужчиной и посмотрел на него вопросительно.
Но Иоахим Мельдерс на Максима Окунева не смотрел. Глава службы безопасности Корпорации Харпера уже знал про него многое, даже те «маленькие хитрости», которые Максим тщательно скрывал от своего ванкуверского начальства. И теперь Мельдерс мучился вопросом, который лично ему казался во всей этой истории самым важным: чем это жалкое существо могло заинтересовать блистательную Сандру Харпер, хотя бы и в отдаленном прошлом?
Молчание затягивалось. Внезапно Максим понял, что самое страшное только начинается…
Вечером того же дня Джеймс Кристиан Харпер, закончив ужин, показавшийся ему невкусным, откинулся на подушки. Думать о делах ему не хотелось. В последние дни, когда Анна Монт, собрав бумаги, покидала его палату, он чаще думал не о делах, а об этой девушке, своей секретарше. После ее ухода Джеймс всегда испытывал прежде незнакомое чувство одиночества. Ему не хотелось, чтобы она уходила…
Он уже пытался осторожно намекнуть ей об этом, и каждый раз его останавливал ее ласковый, но непонимающий взгляд. Но он не мог ошибаться. Джеймс считал себя неплохим знатоком женщин, он не мог принять за влюбленность всего лишь искреннюю приветливость хорошо вышколенной секретарши! Одно такое предположение больно задевало его мужское самолюбие. Почему он должен мучиться, размышляя, как относится к нему эта девчонка? Тем не менее, он чувствовал, что тяготится своим унизительным положением калеки: подниматься с кровати ему разрешалось только в присутствии работавших с ним врачей. Однажды он хотел сделать это самостоятельно, но Анна уговорила его остаться в постели, ссылаясь на строжайшее запрещение доктора Гастингса.
Анна охотно оставалась с ним и после окончания своего рабочего дня. По просьбе Джеймса она рассказывала ему о своей семье, о детстве и даже о первой любви – в разговоре для нее не существовало запретных тем, и Джеймс чувствовал себя в ее присутствии легко и как-то по-мальчишески свободно. Даже физическое желание, которое теперь часто посещало его, когда девушка оказывалась слишком близко, не нарушало этой гармонии.
Тосковал ли он по Сандре? Задавая себе этот вопрос, Джеймс отвечал на него отрицательно. И видел причину своего охлаждения к жене в том, что приезжая в клинику, она больше говорила не о своей любви к нему, а о делах его Корпорации – словно за время, прошедшее после взрыва, эти дела стали для нее важнее, чем он сам! Да, он признавал, что Корпорация переживает не лучшие времена, возможно, в этом отчасти виноват и он, но она не должна была говорить об этом сейчас, когда он прикован к больничной кровати и все равно ничего не может изменить! Зачем в такой ситуации демонстрировать свое превосходство? Когда на заре их знакомства она придумала план переброски алмазов из Ламбервиля, тем самым решив его серьезную проблему, она вела себя совсем иначе. Он был уверен, что тогда ее в первую очередь интересовал не план, а он сам, Джеймс Харпер! Правда, потом произошла эта авиакатастрофа и выяснилось, что с кем-то из погибших ее связывали близкие отношения, но тогда все это не имело для него значения, потому что он был влюблен и не сомневался, что сумеет добиться ответного чувства. Он был искренен, но была ли искренна она?.. Теперь Джеймс сомневался в этом.
Он уже убедился, что до сих пор до конца не понимает свою жену, прожившую с ним семь лет и родившую ему дочь. Но как вообще можно понять человека, который никогда не рассказывает о своем прошлом? Возможно, его мать права, и ему стоило бы узнать о Сандре побольше? Джеймс поморщился – настолько неприятной показалась ему эта мысль… Однако избавиться от нее было не так-то легко.
Когда они познакомились, думал он, Сандра была совсем другой: тогда ему показалось, что он встретил женщину, словно созданную из его потаенных желаний. Совершенство в женском облике. «Встречи с такой женщиной, как ты, можно ждать всю жизнь и не дождаться», – Джеймс помнил свои слова, сказанные после того как Сандра согласилась стать его женой. Но теперь в отношениях с нею ему стала чудиться фальшь, которую они оба скрывали за объятиями и улыбками. Он уже не понимал, почему она казалась ему совершенством и как мог он, поддавшись порыву и забыв о чувствах собственной матери, наспех скрепить свои отношения с Сандрой подписью в мэрии далекого Ламбервиля.
Мысли Джеймса унеслись в этот западноафриканский город, куда уехала его жена. Но он не думал о том, что она делает сейчас, он вспоминал, какой она была тогда.
…Вот он, услышав о несчастье, гонит машину к ее коттеджу. Отбившись от охраны и прислуги, он входит в комнату Сандры. Их взгляды встречаются, он видит в ее глазах отчаянный призыв о помощи, и его сердце сжимается от нежности, жалости и любви. В тот момент, для того чтобы помочь ей, он был готов перевернуть весь мир. И, перевернув его, завоевать ее любовь. Но, может быть, это не удалось ему, он не завоевал ее любви, и все эти годы Сандра лишь платила ему долг благодарности?! И действительно, ей было за что благодарить! Он одарил ее более чем щедро. И теперь сожалел об этом.
Узнав тогда о гибели человека, который был дорог Сандре, Джеймс обещал не ревновать ее к мертвому. Но обещать легче, чем выполнить обещание: иногда его посещали сомнения, забыла ли она свою прежнюю любовь. Возможно, не случись тогда эта катастрофа, Сандра Сеймур никогда бы не выбрала его. И эта мысль была особенно нестерпимой.
Джеймс только теперь понял, насколько их уговор молчания о прошлом мучил его все эти годы. Будучи современным человеком, он признавал право жены на личные тайны… Но ему казалось, что за все эти годы он заслужил ее доверие. А она по-прежнему не пускала его в свой мир. И он устал от этого.
Поэтому желание, которое он испытывал к другой женщине, – пусть эта женщина и была всего лишь его секретаршей! – уже казалось ему естественным и нормальным. Анна так молода и так привлекательна! А Сандра, приезжая к нему в клинику, в последнее время выглядела усталой, озабоченной, похудевшей… Конечно, она его жена, мать его ребенка, и будет ею всегда. Когда она вернется из Ламбервиля, их отношения обязательно наладятся. Но сейчас ему нужно другое.
Джеймс закрыл глаза и представил Анну Монт в своих объятиях.
За полночь он проснулся, и ему потребовалось в туалет. Джеймс протянул руку к кнопке вызова персонала, но тут же передумал, чувствуя себя вполне способным добраться до ванной комнаты самостоятельно. Сев на кровати, он опустил на пол сначала левую ногу, а потом осторожно – правую, доставившую Гастингсу так много хлопот. Врачи клиники говорили Джеймсу, что разрабатывать ногу нужно очень аккуратно, чтобы не повредить нервные соединения, восстановленные в результате виртуозной операции. Но ощущение собственной беспомощности и зависимости уже давно казалось Джеймсу унизительным, и сейчас он решил с ним покончить. Он поднялся, сделал первый шаг левой ногой и подтянул к ней правую.
Когда ему удалось добраться до стены, он почувствовал себя уверенней. Стараясь не обращать внимания на боль в ступне и колене и на то, что каждый шаг отзывается болезненным ощущением в позвоночнике, он двинулся к ванной вдоль стены и за пару минут достиг своей цели…
Прежде чем пуститься в обратный путь, Джеймс решил ополоснуть лицо холодной водой: физические усилия дались ему не даром, и теперь он чувствовал себя таким усталым, словно прошел несколько километров. Опираясь на раковину умывальника, он собрался уже повернуть кран, как вдруг ему послышалось, что в палату кто-то вошел.