– Да тут и придумывать нечего, – развожу руками, задумчиво пялясь в белую обшивку на потолке. – Я много времени проводила за границей. Посещала кулинарные школы, мастер-классы, бизнес-тренинги. Даже если кто-то бросится проверять нашу историю, подкопаться не к чему.
На лице Тимура расцветает довольная улыбка.
– Идеальное прикрытие. Сойдёт. А в последний год? Ты ведь в городе безвыездно сидела после того, как Комаров смылся, присвоив твои активы?
Я хмурюсь. Тимур прав. Я, конечно, не думаю, что все так серьезно и кто-то станет проверять достоверность сказанного, но здесь, судя по всему, играют по-крупному. А где замешаны большие деньги, там ошибок не прощают.
– Депрессия, – тихо произношу я и отворачиваюсь к иллюминатору.
– Что? – не понял меня Тимур.
– Если спросят, скажем, что у меня была депрессия и я посещала психолога. Это будет легко проверить, я и в самом деле регулярно посещаю его. Я захотела сменить обстановку, вернулась в родной город. Ты много работал, мало времени уделял мне, я разозлилась и решила побыть одна.
В салоне воцаряется тишина. Я не решаюсь взглянуть на бывшего мужа. С силой прикусываю нижнюю губу. Пальцы сгребают ткань платья и впиваются в неё. Непросто признаться в том, что у тебя, по ходу, с головой что-то не то. Что мучает бессонница, часто настигает чувство тревоги, а ещё день за днём, куда бы ты ни подалась, что бы ни делала, сопровождает апатия. Я действую на автомате. Без души. Без наслаждения. Без цели.
– Тимур Александрович, – перед нами появляется улыбчивая бортпроводница, спасая меня от нежеланных расспросов, – желаете кофе?
Она не обращает на меня никакого внимания. Улыбается заискивающе ему. Готова, кажется, предложить не только кофе, но, к ее несчастью, здесь присутствую ещё и я.
– Да, и завтрак на двоих подай сразу, как взлетим. Кстати, а когда взлёт-то? – Он смотрит на часы, недовольно поджимая губы. На старания девушки не обращает никакого внимания. Для него она не более чем приложение к самолету. Почему-то этот факт вызывает во мне удовлетворённую улыбку.
– На пятнадцать минут позже, чем планировали. Возникла небольшая задержка из-за того, что взлетная полоса ещё не освободилась. Один из рейсов задержался.
– Хорошо. Можешь быть свободна, – отсылает ее взмахом руки и поворачивается ко мне. – Так что там дальше? – спрашивает так, словно я его деловой партнёр, а не бывшая жена или красивая, роскошная женщина. Каковой я и являюсь.
На все мои вопросы Тимур отвечает односложно. Кажется, из него подробности даже скальпелем не вытащить. Свою карьеру он начал с должности начальника отдела кибербезопасности, в филиале той самой судоходной компании, которой он сейчас управляет. Медленно поднимался вверх, заслужил доверие директоров, а потом и сам не понял, как очутился на вершине.
Говорит складно, но врет. Нутром чувствую, что нечисто что-то в этой истории. Я не дурочка, чтобы поверить, что работник среднего звена так просто может взлететь до таких высот. Тимур не говорит мне настоящего положения дел, но я не давлю на него. С ним всегда нужно было действовать медленно и осторожно. Усыпить бдительность, и он не поймет, как сам все выдаст.
– Это, получается, удачно я тебе пинка под зад дала, – иронизирую я, допивая свой кофе. На что Аврамов как-то странно реагирует. Зрачки расширяются, губы в тонкую полосу превращаются. Смотрит на меня темным взглядом, не моргая. На лице звериный оскал. Пальцами в листы журнала вцепился с такой силой, что кажется: ещё чуть-чуть – и разорвет. Ощущение, словно напомнила ему о чём-то очень неприятном.
– Даже не представляешь, как вовремя он был, этот пинок, – качает головой, но в голосе явно проскальзывают нотки горечи. Улыбка с моего лица слетает тоже.
Остаток пути мы преодолеваем в молчании. Я смотрю на плывущие за иллюминатором белые облака, Тимур же на меня. Я чувствую, как его взгляд прожигает лопатки. Кожа под одеждой пылает. Ладони вспотели. Я перестаю воспринимать информацию, ощущение, словно очутилась в вакууме. Даже звук собственного пульса, отдающего в виски, слышу.
Сколько нам еще лететь? Поскорее бы, потому что напряжение между нами нервирует. Единственное, о чем мечтаю сейчас, – отгородиться от Аврамова бетонной стеной.
Я прикрываю веки и сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. Волнение и несколько бессонных ночей дают о себе знать. Сладкая нега слишком заманчива.
Просыпаюсь из-за того, что чувствую на себе чужой взгляд. В нос ударяет терпкий аромат парфюма. А еще чье-то тяжелое дыхание раздается прямо рядом со мной. Вдох-выдох. Снова вдох и рваный резкий выдох.