Выбрать главу

— Нет…

— А сейчас прошу. Потому что это очень-очень важно. Это ведь не какая-то бизнес-тайна, верно? Просто список расходов. Где, куда, сколько.

— Но зачем тебе информация, Ясь? И почему ты напрямую не можешь спросить об этом у мужа? — в недоумении интересуется Свитинский.

— Я сегодня ездила в Питер, Кость, — признаюсь я. — К этой самой Виктории Меньшиковой. Она утверждает, что Эд подарил ей серьги, и я должна проверить, так ли это на самом деле.

— Ох, Ясь… — чувствую, что Костю обуревают сомнения. — Я даже не знаю… С одной стороны, я очень хочу тебе помочь, но с другой — разве я могу так подставить Эдгара?

— Даже если выяснится что-то нехорошее, я никогда тебя не выдам, — обещаю я. — Твои отношения с Чаровым не пострадают.

Свитинский молчит, очевидно, раздумывая над моими словами, и я добавляю:

— Костенька, миленький, прошу! От этого зависит моя жизнь…

— Ладно, — наконец соглашается он. — Никогда не умел тебе отказывать.

— Спасибо, — ликую я. — За оперативность буду особо признательна!

— Я понял, Ясь, — усмехается. — Как только соберу необходимые данные, дам знать.

Глава 10

Нервно постукиваю ногтем по краю блюдца. Внутреннее напряжение стремится к максимуму, а голова неприятно гудит. Мы с Костей договорились встретиться в двенадцать часов дня за обедом, но он позвонил и предупредил, что задержится. В итоге я уже двадцать минут терзаюсь томительным ожиданием и успеваю осушить две чашки кофе.

— Что-нибудь еще желаете? — услужливо интересуется официант, притормаживая у моего столика.

Со сомнением кошусь на меню. По-хорошему надо бы поесть, ведь завтракала я больше четырех часов назад. Но, боюсь, в текущих обстоятельствах мне кусок в горло не полезет. Уж слишком я смятена и взволнована.

— Еще капучино, пожалуйста, — отвечаю я.

— Будет сделано, — кивнув, он удаляется.

Со вздохом отворачиваюсь к окну и снова погружаюсь в раздумья. С тех пор, как я вернулась из Питера, минуло несколько дней, но наши с Чаровом отношения по-прежнему находятся в подвешенном состоянии. Он все так же с утра до ночи пропадает на работе. Приходит домой за полночь, спит часа три-четыре, а затем заливается лошадиными дозами кофеина и вновь мчит в офис.

Он не посвящает меня в подробности, но я и без того вижу, что у него серьезные проблемы. За годы совместной жизни бывало всякое, но еще никогда я не видела Эдгара таким мрачным и озабоченным. Мне искренне жаль его, но недоверие, закравшееся в душу, мешает быть по-настоящему участливой. Муж зашивается на работе, ну а я просто заняла выжидательную позицию.

Мне нужно знать: был у него роман с Меньшиковой, или это все плод ее больных фантазий.

— Здравствуй, Ясь. Прости за опоздание, — вошедший в кафе Свитинский коротко целует меня в щеку. — В офисе запара, да еще и в пробку попал.

— Привет, Кость. Ничего страшного, — силюсь улыбнуться.

— Ты не возражаешь, если я сделаю заказ? — он берется за меню. — Голоден как зверь.

— Конечно-конечно. Заказывай.

Меня буквально трясет от нетерпения, но, к счастью, Свитинский не мешкает. Быстро пробегает глазами по списку блюд, подзывает официанта и озвучивает свой выбор. Затем откладывает меню и, поправив очки на переносице, наконец фокусируется на мне.

— Ну и? — ерзаю на стуле. — Удалось добыть информацию о расходах Чарова?

— Удалось.

— Ты сам их смотрел?

— Да, Ясь. Смотрел.

— И что там? — нутро натягивается тугой струной.

Костя достает из дипломата небольшую папку и кладет ее на стол. Однако перед тем, как придвинуть ее ко мне, произносит:

— Пожалуйста, помни, что у одной и той же ситуации может быть несколько разных объяснений.

Его фраза звучит как предупреждение, и в мою и без того смятенную душу закрадывается страх. Рывком распахиваю папку и с болезненным вниманием всматриваюсь в написанное. Забыв, как дышать, скольжу взглядом по тексту и поначалу не замечаю ничего необычного.

Но затем внимание спотыкается о название ювелирного магазина, и сердце пропускает удар. Смещаюсь правее по строчке и в графе «наименование» вижу слово «серьги», а рядом — семизначную цену.

— О господи… — изо рта вырывается стон. — Это он! Это действительно он купил ей серьги…

Я в изнеможении скребу ногтями столешницу, тщетно пытаясь справиться с оглушающим разочарованием.

— Ясь, послушай… — начинает Костя, но я жестом прерываю поток его возможных возражений.

Прикладываю трясущиеся пальцы к губам и шумно всхлипываю. Глаза застилаются мутной пеленой слез, а в груди оседает неподъемная тяжесть. Мне так плохо, что хочется выть и рвать на себе волосы. Потому что понимаю: в моих отношениях с мужем только что пройдена точка невозврата.

Не в силах совладать с истерикой я жмурюсь, а затем роняю лицо в ладони и, содрогаясь всем телом, даю волю сокрушительным эмоциям. И плевать, что я нахожусь в общественном месте. Плевать, что все видят. Сейчас я слишком ошарашена и подавлена, чтобы думать о чужом мнении.

Чувствую себя униженной, обманутой, растоптанной. Ядовитые пули предательства вонзаются в кожу и ранят сердце. Как?! Как Эдгар мог так со мной поступить?! Годы брака, общая дочь, любовь и клятвы — неужели для него это ничего не значит? Неужели интрижка с этой женщиной стоила нашего семейного счастья?

— Яся, не спеши с выводами, — на мое плечо опускается ладонь Свитинского. — Вдруг этому есть какое-то неочевидное объяснение?

— Да какое объяснение, Кость? — реву я.

— Не знаю. Может, Эдгар купил эти серьги для тебя? В качестве будущего подарка?

— Исключено, — обреченно мотаю головой. — У меня ведь даже уши не проколоты. Я серег не ношу.

Воцаряется тишина. Теперь, кажется, и до Свитинского доходит вся безысходность моей ситуации. Я глотаю горькие слезы, а он сочувственно гладит меня по плечу. Это единственное, что ему остается.

— Ясь, пожалуйста, не плачь, — в голосе друга проскальзывают какие-то новые, более нежные интонации. — Я с детства не могу смотреть на твою печаль…

— Моя жизнь разрушена, Кость, — хриплю задушено. — Разрушена, понимаешь? Я никогда не смогу смириться с предательством…

Какое-то время Свитинский молчит, а затем негромко произносит:

— Неудавшийся брак — это ведь еще не целая жизнь. Ты такая красивая, Ясь. Такая чуткая и мудрая. Да любой мужчина сочтет за честь быть рядом с тобой.

Я снова всхлипываю. Понимаю, что его слова — неприкрытая лесть, однако от нее становится легче. Совсем чуточку, но все же.

— Спасибо тебе, Кость. Правда. Спасибо за все.

— Иди сюда.

Он поднимается со стула и, наклонившись, заключает меня в крепкие дружеские объятия. Гладит по спине и волосам. Успокаивает. Приговаривает, что все будет хорошо.

А я лишь шмыгаю носом и пускаю слезы на ткань его пиджака, с горечью оплакивая свое разбитое сердце.

Глава 11

Сижу у окна и неподвижно наблюдаю за тем, как на город опускаются сумерки. В сердце — беспросветное отчаяние, в голове — звенящая пустота.

После встречи с Костей я на бессознательном автомате забрала из школы дочь, накормила ее ужином и сделала с ней уроки. Потом Милана немного посмотрела мультики и легла спать, а я вот уже который час просто сижу на кухне и плаваю в своих безрадостных мыслях. Хороню свой брак и пытаюсь примириться с неизбежностью.