Я прекрасно знала, как это больно, когда родители разводятся. Я иногда винила себя, хотя оба они утверждали, что это не так, что я там совершенно ни при чем.
— Просто мы больше не любим друг друга. Так бывает.
— Значит, ты и меня разлюбишь и я стану тебе больше не нужна?
— Ну что ты, Лесенька, для меня ты всегда будешь любимой девочкой… Это ничто не изменит.
Нахлынули воспоминания давно ушедших событий, но не забытые. Тогда мне было непонятно, что происходит. Да и сейчас ничего не изменилось, у меня до сих пор не укладывается в голове, как можно предать, если любишь, так легко, будто это ничего не значит, как можно говорить, что любишь, а затем…
Иллюзия счастья легко разбивается о скалы предательства, а есть ли настоящая любовь, способная выдержать все невзгоды и испытания? Та любовь, о которой говорят в загсе при заключении брака, та любовь, которой посвящено столько фильмов и книг. Или о ней можно только говорить, грезить, а встречая ее в жизни тебя ждет грандиозное разочарование?!
Но я то любила, если бы нет, то сердце так не ныло от боли, все дело во взаимности. Наша любовь и моя любовь оказались разными понятиями. Нельзя научить человека любить правильно. Ты можешь только принять его версию, причиняя боль себе, пытаясь принять то, что противоречит твоему естеству. Ломать себя ради другого. Одно дело, когда тебе действительно все равно на его измены, а другое, когда не можешь с ними мириться, а вынуждена закрывать глаза и делать равнодушный вид и показывать, что тебя это не задевает. Что это? Глупое чувство собственного достоинства, завышенное требования к окружающим или обычное нормальное отношение? Я же не одна такая? Уверена, сотни миллионов женщин со мной согласятся!
Но толку от всей этой психологии и философии! Ком как стоял в горле, так и стоит, я сдерживала слезы, от этого он становился больше и горче.
Малышка долго не засыпала, я сидела рядом и читала сказку. Она только начинала дремать и снова «выныривала на поверхность», сонно моргая глазками, прося продолжения. И я перечитывала страницу уже по пятому разу. Дети так тонко все чувствуют. До этого вечера мне удавалась скрывать свое эмоциональное состояние, а сегодня не вышло, даже привычный текст читался иначе, как-то суше и монотонней.
И после того как она погрузилась в сон, я еще полчаса сидела и гладила ее по голове, перебирая легонько мягкие пшеничные волосики.
Выходить из ее комнаты не хотелось. Ожидаемо. Не желала выяснения отношений, а еще больше опасалась того, что может последовать за ними. Чувство страха поселилось на постоянной основе с недавнего времени. Я боялась оставаться с мужем наедине, боялась, что мой план провалится и мне не удастся сбежать, боялась строить новую жизнь… Получится ли у меня? А вдруг я и правда ничего из себя не представляю, моя самооценка находилась на низком уровне после своих ошибок, особенно после того, как в прямом смысле профукала наследство отца.
Я, конечно, еще собиралась побороться за него, спасти то, что еще можно спасти, хоть малую его часть, тем самым оставить о папе что-то хорошее, не дав его начинанию развалиться на пустом месте, оттого что его дочь выбрала не того человека.
Но больше всего переживаний у меня было за дочь. Если для меня так трудно даются перемены, то как объяснить ребенку зачем я все это делаю, как рассказать, что папа теперь будет жить отдельно от нас. Не будет совместных завтраков и ужинов, совместных прогулок и всего того, что мы так любили вместе.
Еще я понимала, что лишать ее отца я не смогу, и как только поставлю жизнь на надежные русла, мне придется выстраивать диалог с ним. Только будучи независимой, можно попытаться это сделать, говорить на равных, чтобы меня услышали и считались с моей позицией.
Тихонько спустилась на кухню, налила себе воды, чтобы запить образовавшуюся горечь.
Мужу не спалось, видимо, не устал или не мог заснуть, пока не выскажет порцию нравоучений по поведению хорошей жены.
— Я понял, ты намеренно злишь меня. Хочешь изменить мне в ответ?
— Я не этого хочу.
Слова, сказанные про брата, были злым бредом. Не понимаю, как смогу лечь в кровать с чужим человеком назло… У меня сердце вдребезги, а он про физиологию.
Никогда не смотрела на других мужчин, я любила своего мужа, а сейчас смотрю в его злые глаза и не понимаю почему все так вышло. Смотрю на него и понимаю, что никогда не смогу ему доверять, как бы он ни вынуждал меня остаться, ни клялся в своих чувствах, все равно буду ждать от него предательства, и, если честно, никому больше доверять не смогу. Обжёгшись на молоке, дуешь на воду. Наличие негативного единичного опыта заставляет нас быть излишне предусмотрительными в будущем.