Рот Ивэна приоткрылся от удивления, когда Флоран усадил его на кресло. Мальчик поджал под себя босые ноги и обнял их для верности руками, зачарованно глядя то на Флорана, то на фигурку. Тот умело жестикулировал пальцами, и по шторе плясали тени. Тени, похожие на волков, медведей и умных совят.
– И что же было с волчонком? – тихо спросил Ивэн и прикрыл глаза.
Почему-то продолжало щипать сердце. Сказка была интересная, но он не смог удержаться. Потянулся к Флорану и положил застенчиво ладошку на его запястье, останавливая рассказ.
– А почему слуги шептались, что тебе лучше бы было, чтобы я умер? – горестно проговорил Ивэн, едва сдерживая слезы.
Это был тот самый кошмар, который часто снился ему по ночам. Что он умирает в шторм вместе с мамой и папой. А на почему-то уцелевшем корабле остается Флоран. И Ивэн тянется к нему с рыданиями, тянет руки, просит помочь. Просит спасти его, вытащить из моря! Но Флоран всегда остается за бортом. И не берет его на руки…
– Если бы я умер, говорили они, ты навсегда остался бы королем. И я не мешал бы тебе, – Ивэн шмыгнул носом, пытаясь не расплакаться, как маленький. – Они говорят, что ты меня всегда ненавидел. Просто скрывал. А что это значит? Что ты больше никогда не полюбишь меня, да? Потому что я плохо себя веду?
Глава 20
Флоран посмотрел на Ивэна почти в испуге. Как тогда, когда Бэзил решал оставить малыша не на нянек, а на него. И он смотрел огромными перепуганными глазами, понятия не имея, чем развлекать ребенка. Цепенел при нем, как идиот, только и умея, что рассказывать какие-то нелепые сказки при свече. Вот и сейчас… Не знал, как повести себя, когда глаза Ивэна заблестели от подступивших слез. Флоран не выдержал, приподнялся на коленях, и его кулак впечатался в подлокотник кресла. Горячий нрав не спрятать, он и не подумал, что может напугать ребенка.
– Да на площадь тех слуг нужно и плетей всыпать! Чтобы не болтали всякой ерунды о своем короле! Не пугали тебя! – прорычал Флоран, а потом опустил взгляд. – Ты не виноват ни в чем, малыш… Это я дурак. Я думал, что если стану королем, то и одному неплохо, и не нужна никакая семья. Я очень сильно ошибся. И теперь, когда ты подрастешь, ты, наверняка, захочешь… бросить меня в темницу, да?
Флоран положил голову на подлокотник кресла щекой, глядя на Ивэна снизу-вверх, как побитый пес, приползший к хозяину. В своем возрасте он, наверно, не понимал, что значила эта пауза. Не темница ждала Флорана, если Ивэн займет трон, а казнь за все его интриги.
Ивэн вздрогнул всем телом и всхлипнул от страха, когда Флоран замахнулся кулаком. И вжался в кресло, решив, что тот сейчас набросится на него.
– Не бей меня, пожалуйста! – слабо пропищал Ивэн, чувствуя, как слезы уже начинают течь по щекам.
Флоран всегда говорил, что он будущий король и должен быть сильным мальчиком. Но пока Ивэн чувствовал себя слабым и потерянным.
– А разве я и Лотти тебе не семья сейчас? Мы стараемся… греть тебя. Чтобы ты не грустил, – сдавленно проговорил Ивэн, не смея пошевелиться, только тихо дышал, глядя на Флорана. – И зачем тебя в темницу?
Ивэн осторожно потянулся кончиками пальцев к спутанным темным волосам Флорана. Наверное, впервые прикоснувшись к нему открыто. Хотя страх заставлял Ивэна цепенеть, ему было очень жалко грустного Флорана. Особенно когда он говорил о темнице.
Флоран вздрогнул, поднимая взгляд на Ивэна. Самому стало страшно от того, как этот ребенок запуган. Словно Флоран увидел это только сейчас. Дело рук своих. Он так сильно увлекся властью, что перестал видеть в этом мальчике маленького человека с живым и ранимым сердечком, сделал его для себя лишь фигурой в своих интригах – так было проще воспринимать его противником и конкурентом. А Ивэн не был ни тем, ни другим. Он был просто ребенком.
– Потому что я обижал тебя и Лотти. И вы не захотите быть моей семьей, – прошептал Флоран, прикрывая глаза.
Он осторожно потянулся к Ивэну, вытирая его слезы. И хотя раньше Флоран никогда не испытывал к нему жалости, когда наказывал, сейчас у него щемило сердце. От того, что даже спокойным и сломленным внушает страх.
Ивэн смотрел на Флорана во все глаза. Он уже не был ребенком, вернее, тем доверчивым ребенком, как раньше. Который тянулся к Флорану, к Луи и к другим друзьям отца без разбора, не задумываясь, что могут обидеть.
– Я не хочу тебя в темницу. И на казнь не хочу. Как шептались твои придворные, – тихо, но упрямо проговорил Ивэн.