— Взяла и отпустила его, — разводит руками в стороны. — И куда он поперся? К твоей подруге. Молодец.
— Неожиданно, — массирую бровь. — Мам, я надеялась услышать немного другое…
— Перевязала бантиком мужика и вручила подружке!
— Мам.
— И теперь ты оставишь дочь без отца.
— Да ты издеваешься, — издаю короткий смешок.
— Ты же ко всему еще и гордая, — мама недовольно хмыкает. — Все доведешь до развода.
— Да, — подпираю лицо рукой.
— Разведенкой будешь? — вот тут в глазах мамы вспыхивают слезы.
— Да. Буду гордой разведенкой. И я не буду запрещать Матвею быть отцом для Лили, мам.
— Ох как твоей подруженьке-то повезло! — мама смеется. — Ты ей такого мужика подкинула. Успешного, богатенького.
— Только, видимо, очень тупого, раз он своей воли не имеет, — недобро щурюсь. — Знаешь, мам, сейчас тот самый момент, когда ты должна быть на моей стороне.
— Я говорю тебе правду.
— А правда в том, что мне сейчас до тошноты и головной боли плохо и муторно, а ты боишься, что твоя дочь будет разведенкой. Ты ведь нами хвасталась, — горько улыбаюсь, — а сейчас красивая картинка семьи под угрозой.
— Ты останешься ни с чем, Ада.
— У меня есть я, мама, — шепчу я. — И за штаны, которые решили убежать к другой женщины, я держаться не буду. Он сделал свой выбор, и он сам это понимает. И если у него остались ко мне теплые чувства, то мы разойдемся полюбовно.
— А о дочери ты подумала?
— Я? — охаю.
— Я знаю тебя, — щурится. — Это ты ведь не смогла сдержать язык за зубами. Это втянула Лилю в ваши разборки, так как у вас всегда такие открытые разговоры и ты с ней всегда до абсурда честная.
— И у кого же это я научилась рубить правду-матку? — зло усмехаюсь. — Кто это у нас тут еще любит правду? А?
Мама, опешив, замолкает. Моргает и не знает, как ответить на мой выпад.
— Я вызову тебе такси.
Встаю, шагаю в гостиную и подхватываю со столика телефон. Голосовое. От Матвея. Руки трясутся. Касаюсь экрана, и из динамиков раздается злой и хриплый голос Матвея. Язык немного заплетается, будто он пьяный:
— Развод, Ада, я тебе дам, — делает паузу, — сука… — рык, как у зверя. Он точно не в себе, — но я тебя сразу предупрежу… я убью любого, кто решит приблизиться к тебе… Не будет у тебя другого мужа… я у тебя был первым… Твою мать!
Дальше отборный мат, от которого у меня волосы на голове шевелятся, и звук, что походит на глухой удар.
Голосовое обрывается.
Глава 12. Может, тебе к мозгоправу?
— Ты какого хрена тут делаешь?
Выныриваю из темноты и хватаю Юру за ворот его бархатного синего халата:
— Ты…
— Я вызову полицию! — визжит на лестнице жена Юры, щуплая низенькая женщина. — Почему его пропустила охрана?
— Он же юрист, дорогая, — Юра кривится, — а эти черти уговорят и привратника пропустит их в Райские Сады.
— Ты…
— Ты брызжешь слюнями мне в лицо, Матвей!
Разжимаю пальцы и медленно отступаю:
— Что я тут делаю?
— Хороший, мать твою, вопрос! — Юра раздраженно оправляет халат и окидывает меня взглядом. — Ты под чем-то?
— Нет… — медленно моргаю.
— Так я тебе и поверил.
— Я… меня не должно быть тут…
— Согласен, Матвеюшка. А еще ты весь в крови, — мягко сжимает меня за плечи толстыми пальцами и разворачивает к зеркалу.
Рубашка в бурых разводах, ладони в засохших пятнах крови.
— Кого порешил? — ласково спрашивает Юра, и его толстое круглое лицо растягивается в улыбку.
В голове пусто.
— Матвей…
— Возможно, подругу жены, — сипло отвечаю я. — Я к ней ехал.
— Да? — шепчет Юра, совершенно не удивленный моими словами. — Ты ведь знаешь мои принципы, что какими бы бабы стервами ни были, их нельзя трогать? Даже если очень хочется.
Закрываю глаза, пытаясь вырвать из темноты осколки воспоминаний. Визг. Нечеловеческий визг, полный боли и ужаса.
— Полицию вызывать? — испуганно шепчет жена Юры.
— Погоди, успеем.
— Я ее убил.
Юра усаживает меня на софу, подхватывает что-то с моей рубашки у ворота.
— Я все-таки за то, чтобы вызвать полицию, — сипит жена Юры. — Он же не в себе.
— Тихо, женщина, — фыркает он в ответ.
— Да он на тебя кинулся!
— Да я бы его заломал, — Юра что-то разглядывает в своих пальцах. — А можно спросить, за что ты подругу жены порешил? Ты прости мое любопытство, но ты ко мне в дом ворвался, и я имею право знать, что толкнуло высококлассного юриста на мокруху.
У меня голова кружится, и я будто в кошмаре. В вялотекущем кошмаре.