Я могу зайти в детскую и спрятаться там, но что дальше?
Нет, не буду я прятаться, не стану.
Заставляю себя отпустить ручку двери, пальцы стали скользкими от пота…
Делаю шаг в сторону общего коридора, успеваю выхватить женский силуэт.
Вскрик. Ко мне метнулась размытая тень мужчины.
Моему шоку нет предела. Теперь я поняла…
Но через миг меня толкнули.
Яркая боль заливает все чернотой.
Глава 13
Он
Вставляю ключ в дверной замок, но через миг понимаю, что в этом нет необходимости.
Дверь приоткрыта.
Я сразу же наполняюсь тревогой: дверь открыта, почему?
Жена за вещами приехала и не закрыла, что ли?!
В облаках витает, что ли?
Но тревога не на пустом месте же возникла, верно?! Рванув дверь, захожу внутрь.
В отдалении раздается знакомый женский голос, он не принадлежит жене.
— Да, поскорее, пожалуйста. Она без сознания…
Шаги ускоряются, я перехожу на бег и поскальзываюсь на чем-то влажном.
Словно в кошмарном сне я вижу, как моя жена лежит на полу, и ее темные волосы слиплись от крови.
— Ааа! — вскрикивает девушка, которая стоит на коленях возле… возле Оли. — Глеб!
— Ты?!
Удивленно смотрю на подругу жены.
— Ты что здесь делаешь?
Она вытирает бледное лицо дрожащими пальцами.
— Подругу пришла проведать. Навестить хотела, дверь открыта… Боже, Глеб.
— Оль. Олька. Оленька…
Почему у нее лицо такое бледное? Обескровленное! И руки такие безвольные, как плети.
— Оль, очнись, Оленька, скажи хоть что-нибудь. Скажи!
Поневоле голос срывается. Я трогаю ее, умоляю очнуться, ничего не помогает. В какой-то миг мне даже начинает казаться, что и ее дыхания не чувствую.
— Она не дышит!
— Не дышит? — ахает Таня.
Вид такой, будто сейчас отъедет в сторону.
— Что ты видела? Что произошло?
— Она уже так лежала, я всего минуту или две как пришла, Глеб… — рыдает. — Мне плохо! Глеб… Сделай что-нибудь. Может, перенести ее?
Я тянусь к жене, но потом с трудом заставляю себя замереть на месте.
— Нельзя. Оль… Оленька. Очнись, открой же глаза. Открой…
Огромный груз вины наваливается на меня. Чувствую себя полным ничтожеством: если бы не я, если бы не наша ссора, она бы не приехала сюда собирать вещи. Какой-то ублюдок проник в квартиру!
Конечно, в такие моменты новости быстро разносятся. Те же соседи судачат, а слухи забираются далеко. Кто-то хотел поживиться. Днем… Пока все кругом на работе, в школе… Одни старушки по квартирам сидят в такое время и, как назло, ничего не видят и не слышат!
Я в каком-то трансе. Чувствую, что вот-вот умом тронусь. Мать, отец, теперь и жена… Только не она! Только не она…
Прижимаю прохладные пальцы к губам, чувствую, как меня трясет.
— Глеб, приехали. Отойди, Глеб! — трясет меня за плечо Таня.
Я отхожу с трудом, меня отпихивают, а потом еще и прикрикивают, чтобы не лез, куда не следует.
Я вижу, как медики вокруг моей жены суетятся и чувствую себя бессильным и абсолютно никчемным. Еще и Танька эта мельтешит, сажусь с трудом, под ботинками что-то хрустит.
В стороне валяется большой осколок. Поднимаю. Это… часть большой, тяжелой пепельница. Она в красном. В ее крови. Твою мать… Меня чуть не замутило!
Жену увезли. Все еще без сознания! Но живая…
Потом — менты. Допрашивать начали… Все перерыли, обратили внимание на сумки с вещами. Следак задает вопросы, один другого гаже, а взгляды… полные подозрения.
Не выдерживаю.
— Ты меня подозреваешь, что ли? — почти кричу. — Больной, что ли? Я отца на днях схоронил, думаешь, еще и жену хочу похоронить.
— Значит, вы были поражены смертью отца, ясно, — делает пометку. — В каких отношениях вы состояли с супругой?
— В отличных!
— Она собирала сумки с вещами?
— У мамы погостить хотела.
— С такими баулами? — усмешка. — Ясно.
— Что тебе ясно?! Когда я пришел, дверь была открыта, и здесь подруга уже была. Понимаешь? Я позже пришел.
— Выйти совсем несложно, а потом снова зайти, — отвечает туманно.
Я взрываюсь, как кипящий чайник.
— Нет, ты все-таки мне это прилепить хочешь, да? На меня повесить решил! — возмущаюсь.
Следователю плевать, продолжает задавать вопросы.
Он смотрит на меня с подозрением.
Криминалисты упаковали осколок пепельницы. Следователь взвешивает его на ладони:
— Ничего не хотите сказать, Глеб Алексеевич?
Я едва не двинул ему по роже…
С трудом сдержался.
— Надо будет снять ваши отпечатки пальцев. Если злоумышленник был здесь, он мог наследить. Проверим все.