— Да, конечно. Спрашивайте, Оля.
— Вы многих адвокатов знаете? — выпаливаю.
— Адвокатов в каком виде права?
— По разводам.
Голос звучит глухо, когда я смотрю в сторону мужа.
— Извините, что я вываливаю на вас это. Но…
— На развод хотите подать? — немного оживляется Иван.
— Да. Но муж… Не знаю, почему… На развод не соглашается. Сказал, что не допустит. И пригрозил…
Перебираю брелок на сумке, поглаживая черного пушистика.
— Я оставила работу ради семьи, родители у меня жили небогато. Отец — алкаш. Не те возможности, что у Глеба. Он из состоятельной семьи, есть прибыльный бизнес, много нужных связей и знакомств… Когда я заикнулась про развод, он пригрозил, что выставит меня неспособной воспитать детей, еще и семью алкашей припомнит. Но у меня только отец пропащий, а мама… Мама очень хорошая, правда. Вон она, с детьми!
Снова начинаю волноваться. Вдруг меня не так поймут?
— Все хорошо, Оля. Нет нужды оправдываться. Свои выводы я уже сделал, — снова касается моей руки Иван, сжимает пальцами запястье. — Я найду нужного человека. Позвоню, идет?
Глава 18
Она
Слова Ивана вселяют в меня надежду, я даже жму его руку напоследок и выхожу из машины, направляясь к детям. И только когда машина отъехала, я понимаю, что оставила на заднем сиденье сумку с вещами, которые мне собирала в больницу мама. Вот же, а! Растяпа! Маленькую сумочку не забыла, а ту — оставила.
Набираю номер Ивана, тот, что он оставил сегодня, назвав.
— Иван, это снова я, Ольга Смирнова. Извините, но я сумку у вас в машине оставила.
— Да, оставили. Если там что-то важное, могу привезти вам прямо сейчас.
Слышу, что Ивану на второй телефон звонят, плюс он за рулем.
— Нет, там ничего такого. Просто мои вещи.
— Тогда я вечером завезу, не против?
— Да, давайте.
— Куда?
— Да, по тому же адресу. Я на всякий случай напишу сообщением.
— Договорились. До вечера, Оля.
— До вечера.
Прячу телефон в сумочку, иду к детям. Первой меня замечает Тамара, за ней срывается и Ванюшка. Тамару уже на руки не поднимешь, ростом тянется в Глеба, а вот Ванюшка еще требует, чтобы я его взяла. Ох, мой маленький крепыш.
— Вань, маме сейчас тяжелое поднимать нельзя! — вмешивается Глеб, придержав сына за плечи.
Голос строгий, сынишка слушается отца беспрекословно.
Через миг Глеб наклоняется и сам поднимает Ванюшку, чтобы я могла его обнять так, будто сама держу. Крепко обнимаю сынишку, целую, он тоже целует мои щеки много раз и спрашивает, где мои бинты на голове. В его возрасте даже бинты и шрамы — все приключения.
— Бинтов уже нет.
— А шрам? Покажешь?
Смеюсь. Сердце оттаивает. Глеб опускает Ваню, целует в щеку, обнимает.
— Почему не сказала, что раньше выписываешься? — смотрит с укором, взгляд внимательный. — На чем добралась?
Муж смотрит по сторонам, будто пытается понять, на какой машине я приехала. Его вопрос остается без ответа, потому что подходит мама. Я уделяю внимание ей, она переживает и поддерживает меня за локоть, словно боится, что я упаду в любой миг.
— Значит, можем ехать домой, да? — с надеждой спрашивает Тамара.
— А чего домой, ну? Давайте еще немного у бабушки погостите? — предлагает мама задорно.
— Ма-а-ам? — тянет Тамара.
По глазам вижу, ей домой хочется. В свою просторную комнату, к игрушкам, рисованию, небольшому уголку для ведения блога, где она снимает свои поделки и рисунки популярных героев…
Мы с Глебом так старались сделать для нее полноценный уголок, ее личное пространство, а теперь мы все живем у моей мамы. И там, разумеется, никаких разговоров об отдельной личной комнате… Есть спальня, но это — не ее спальня, и там она не одна, а с братом…
— А мне у бабушки нра-вит-ся! — возражает Ванюшка.
— Еще бы! Тебе баба каждый день блинчики печет! Ты блиножорка какая-то! — куксится Тамара.
— Оль…
Глеб смотрит прямо мне в глаза. Я отвожу взгляд.
— На две минуты, — говорит муж решительно.
Мы отходим в сторону, Глеб опускает ладони на плечи, сжимает пальцы.
— В чем дело, Оль? Ты домой не хочешь, что ли?
Качаю головой.
— Не хочу, Глеб. Мы будем у мамы.
— Оль, в квартире клининг побывал. Там чисто, как в аптеке. Ни следов посторонних, ни крови…
На последнем слове Глеб понижает голос, чтобы дети даже случайно не услышали его слова.
— Это были воры, — говорит убежденно. — Судя по всему, искали, чем поживиться, наш сейф открыть пытались. Но я все ценности давно унес в банк, сейфовую ячейку. Сгребли кое-какие твои украшения. Но это же ерунда. Главное, что ты цела осталась, сережки новые тебе купим, колечки, цепочки. Все, что хочешь, купим.