— Кто он? Кто, Оля. Я все равно узнаю. Я узнаю, — хрустит шеей. — И ему не поздоровится. Я ему руки вырву и с ногами местами поменяю. На больничной койке валяться будет!
— Ничего страшного, я буду навещать его в больнице и отпаивать бульоном.
— Я проломлю ему башку, Оля. Не шучу.
— И за решеткой окажешься. Папа больше не придет тебя отмазывать! — напоминаю Глебу о хулиганском прошлом.
— Папа…
Глеб с трудом выравнивает дыхание.
— Вот только на старость лет он чудил… Побольше меня! Мы всех задерживаем. Пойдем… — открывает передо мной дверь, пропуская вперед.
Делаю шаг вперед, чувствуя, как взгляд мужа обжигает шею, прокатывается по спине и тормозит на уровне попы.
— Башку я этому козлу все-таки проломлю, не сомневайся. Не позволю трогать… мое.
Меня пронизывает жаром его слов. Такого напора от Глеба я не ощущала уже давно. Страсть в наших отношениях давно не та, что десять-одиннадцать лет тому назад…
Чувствую себя необыкновенно. Я взбудоражена и немного раздражена. Зачем? Зачем он это начинает. Шансы утеряны, возврата к прошлому нет…
***
Нотариус обводит взглядом всех собравшихся. На самом деле нас немного. Уверенно могу назвать всех очень близкими — родные или друзья.
Сегодня здесь собрались тетя Лариса, младшая сестра свекра, Глеб, я. Из неродных только двое — близкий друг Николай Александрович и… Мария. Можно было бы предположить, что это дочь друга, Глеб упоминал же… Но они явно незнакомы. Так что для меня оказывается загадкой, какую роль играет Мария. У нее в руках та же копия извещения, что и у всех собравшихся.
Начинается процедура вскрытия завещания. Немного волнительно и торжественно это происходит. Кажется, все собравшиеся испытывают подобную гамму эмоций, тоже волнуются.
Больше всех тревожится Мария, она перекладывает одну ногу на другую, постукивает коготками по столу, нервирует еще больше.
***
Свекор позаботился о каждом, раздарил все, что у него было. Все, что еще не было переписано на Глеба. Хороший дачный участок отошел тете Ларисе, рыбацкая моторная лодка со всем дорогостоящим снаряжением свекор завещал другу.
Неожиданно прозвучало мое имя. Каждому внуку свекор завещал накопления на банковском счете, указав меня распорядителем денежных средств.
— Также вам достается дом, расположенный по адресу улица Короленко, дом семнадцать, и земельный участок, прилегающий к дому.
Чувствую на себе пронзительный взгляд Марии и следом ее голос пронизывает пространство кабинета.
— Извините, а вы верно прочитали? Может быть, вы строчки перепутали?! — взвилась со своего места. — Алексей обещал, что дом достанется мне!
Глава 23
Ольга
Вот это заявление! Интересно, с какой радости Алексей должен был что-то завещать Марии?
Может быть, свекр был в курсе интрижки между Глебом и дочерью друга? Был не против и… одобрял?
Нет, не могу в это поверить. Но должно же быть какое-то логичное объяснение происходящему?
Я уже ничего не понимаю!
— До вас, Мария, я просто еще не дошел. Вы есть в списке, — спокойно оглашает нотариус.
Следующим пунктом в завещании идет Глеб. Фирма отца уже и так переоформлена на Глеба, ему, как сыну, остается земельный участок и какая-то крупная спецтехника.
— А это что? — снова подает голос Мария.
— Трактор, — мрачно отвечает Глеб. — Не перебивай.
Мария без конца поправляет прическу, видно, ей хочется что-то сказать, но она помалкивает.
— Мария… — произносит нотариус.
— Да-да, это я!
Она чуть-чуть подпрыгивает, ее грудь тоже колышется, вот-вот порвет платье. Даже дядечка-нотариус засмотрелся, но потом опустил взгляд в бумаги.
— Вам, Мария, достается недостроенное здание по адресу… — монотонно зачитывает нотариус.
— Как это?! Недостроенное здание? Что за халупа такая?! — вскакивает.
— Судя по всему, Алексей Дмитриевич планировал построить большую баню. Но не удалось завершить строительство…
— Да, отец хотел, — кивает Глеб. — Все говорил, что построит большую баню для всех нас или откроет небольшой бизнес на пенсии, чтобы старики свои кости грели.
— Глеб, лично вам отец завещал еще кое-какие поручения. Тет-а-тет.
Глеб выдыхает, по виду, он спокоен, чего не скажешь о Марии, ту аж трясет, и она кидается на Глеба.
— Чему ты улыбаешься?! Тебе трактор оставили! Боже! Колхоз какой-то… Трактор! — злится она. — А мне баню. Баню гребаную! Это смешно? Чему ты улыбаешься, а?! Тебе смешно! А любовнице своей… — шипит она. — Любовнице своей он денежки отписал! И дом!
— Рот закрой! — рявкает Глеб. — Хватит разевать варежку, достали твои концерты. По своей манде людей не суди. У нас семья, а ты… приблуда… Получила свой кусок пирога, вали вон!