Могу ли я винить ее в этом? Нет, разумеется! Сам же сделал все, чтобы о гнусной интрижке моего отца с молоденькой девушкой никто не узнал.
— Я не был с Марией. Ни разу.
— Но она терлась вокруг тебя.
— Да, терлась, — вздыхаю. — На ней пробы ставить негде. Думала, найдет в моем лице нового спонсора, — качаю головой.
— Глеб. То есть это правда? Как же так?
Оля хватается за стену ладонью. Я спешу приобнять жену и усадить на диван.
— Вот только обморока твоего нам не хватает!
— А что? — улыбается слабо. — Или ты готов только сиськи Маши спасать от падения?
Несмотря на то, что Оле стало плохо, она сильно злится и бьет меня кулаком по плечу.
— Ты порхал возле этой шлюхи, подлец! Даже на похоронах! Ни на шаг от нее не отходил. Думаешь, я забуду?!
— Оль, она хотела на похоронах заявить, что от моего отца беременна. А я… Я отцу дал обещание, что улажу всю эту грязь. Прошмандовка взяла его за мошонку.
— Не могу поверить. Нет, не могу поверить! Папа так любил свою жену, горевал.
— Горе превращает мужчин в ослов.
— Или в чудовищ.
Оля смотрит мне прямо в глаза, меня заживо сжигает стыдом.
— Если папа, действительно, от горя умом тронулся и все это сделал… То ты точно сын своего отца!
— Да уж, сейчас я этим не то, чтобы горжусь. Еще и слухи пойдут, — отмахиваюсь. — Разберусь. Как ты? Плохо себя чувствуешь?
— Справлюсь.
— Оля. Давай без самодеятельности, а? Олька… — повторяю.
На душе полегчало, что она знает. Еще не все знает, но… мне значительно легче, что не надо таиться. Груз чужих грехов оказался непомерно тяжел. Меня им чуть не раздавило.
Я, в каком-то смысле, потерял отца дважды.
Первый раз, еще при его жизни, когда он позвонил и рассказал мне о той неловкой ситуации, в которой оказался.
Второй раз я потерял его, когда он умер.
Сначала он умер для меня, как кумир, как тот, на которого я всегда хотел равняться, и лишь потом он умер для меня, как человек…
— Все хорошо, Глеб. Иди. Тебя нотариус ждет.
— Не уходи, слышишь? Дождись меня, поговорим.
Оля растерянно кивает. Такая трогательная сейчас, с задумчивой поволокой в глазах. Не сдержавшись, я обхватываю ее лицо ладонями и целую в губы.
В ответ мне сразу же прилетает пощечина.
— Я тебя не простила, Глеб. Даже если ты с этой шлюхой не кувыркался, это ничего не изменит.
Ее слова — как обухом по голове.
— Что?
Смотрю на жену с шоком. Не могу поверить!
— Оль… Оля, я не спал с ней. Не притрагивался даже. Измены не было, Оля. Услышь меня!
— Может быть, и не было. А еще знаешь, чего не было?
Жена приближает свое лицо к моему и выдыхает почти в самые губы:
— Не было доверия, Глеб. Мы с тобой много лет женаты. Мы муж и жена, у нас… семья. Я думала, у нас не бывает секретов друг от друга. Ты просто обязан был мне рассказать! Слышишь?
Оля бьет меня кулачками по плечам.
— Должен! Должен был рассказать, слышишь? Но ты предпочел промолчать! Ты промолчал и делал вид, будто у тебя с Марией отношения. Более того, не опроверг ни разу! А твое поведение? Ты… Ты повел себя чудовищно! И я хочу с тобой развестись. В любом случае!
Я цепенею после ее тирады.
Как невыносимо больно слышать эти слова.
— Олька… — хриплю. — Не мог я рассказать тебе! Отец с меня слово взял, что я никому не расскажу. Понимаешь? Ни одной живой душе… Тем более, тебе. Стыдно было… И я…
Хватаюсь пальцами за голову: какой же я кретин! Болван настоящий.
На меня столько тогда навалилось — откровения отца, которые я предпочел бы никогда не слышать, крушения моих идеалов, переживания, подозрения… Как вовремя подсуетилась Мария с этими фотками, обвинив моего отца в интрижке с Олей. Они хотели сделать мне сюрприз, а я заподозрил самое нехорошее. И потом… В особенности, потом, когда заметил в урне ЕГО дома тест на беременность, словно совсем крышей двинулся, и меня понесло. Меня несло… Где-то в глубине души я отдавал себе отчет, что меня несет, но сил остановиться не хватило.
— Тебя ждет нотариус, — тихо повторяет Оля.
— А ты? Ты подождешь?
— Подожду. Правда, не знаю, что еще я могу услышать. Но подожду… Не хочу ждать такси и тратиться.
Вот и дожился, докатился, Глеб Алексеевич. Теперь ты для любимой жены предпочтительнее в роли бесплатного извозчика, и только.
***
— Готов выслушать, что еще учудил отец, валяйте, — предлагаю нотариусу.
— На вас возложена обязанность заботиться о ребенке Марии. Отец перевел на отдельный счет деньги и обязал вас выделять суммы на ежемесячное содержание Марии.
— Да чтоб тебя, старый!
Не сдержавшись, я виртуозно и грязно выматерился, ничуть не стесняясь в выражениях.