— Как насчет вечернего чая и фильма?
— Да? — Глеб удивлен.
— Я бы побыла здесь еще немного, если у тебя нет важных дел и встреч.
— А у тебя? — смотрит прямо.
— Есть, — добавляю.
Взгляд Глеба вспыхивает раздражением и тухнет.
— Важная встреча проходит здесь, — обвожу рукой зал. — Прямо сейчас.
Муж выдыхает, ругнувшись сквозь стиснутые зубы, потом улыбается мнне задорно. Я не могу не улыбнуться ему в ответ.
Возможно, у нас получится.
Не сейчас, не сразу…
Мы поможем выбраться друг другу из этих дрязг и сложностей, восстановим доверие по кирпичику, снова научимся любить без оглядки.
Быть влюбленным намного проще, когда не замечаешь огрехов и вины, не обращаешь внимания на провалы и недостатки. Любить, видя всю картину взлетов и многочисленных падений, намного сложнее…
Стадию влюбленности мы прошли давным-давно, но любовь остается с нами, потрепанная еще одним сильным испытанием, глубоко раненная, но все еще живая.
***
Чуть позже я выяснила, что Ванечка уснул у себя в комнате, на кровати, в обнимку с пластилином. Я не стала его будить, осторожно забрала комок пластилина, укрыла одеялом и тихо вышла из детской.
Глеб не подает виду, но я вижу, как он надеется, что мы останемся с ночевкой. Вернее, рад подвернувшемуся поводу.
— Если ты позволишь поспать на этом диване, я бы осталась, — говорю мужу, сразу решив очертить границы.
— Перестань, у нас есть спальня.
Я качаю головой, потому что пока не готова к полноценному сближению, еще опасаюсь.
— Спи в спальне, я лягу здесь, — идет на компромисс Глеб, хотя заметно, что ему очень хочется переступить через отчуждение между нами.
— Спасибо. Пойду, предупрежу Тамару.
Маме тоже приходится сообщить, что мы остаемся с ночевкой. Мне кажется, она чего-то подобного ждала, потому что не удивилась, просто сказала:
— Главное, не спеши.
А я и не буду спешить. После того, как нас с Глебом обожгло, самое разумное — это крохотные шаги навстречу друг другу.
***
Утро получается таким, будто я никуда не уезжала из нашей квартиры. Из напоминаний о том, что мы не вместе, только полупустые полки в шкафу, потому что самые нужные вещи я забрала к маме. В остальном — все такое же — готовка завтрака, знакомая, до последней мелочи, обстановка, дети, встающие один за другим. Первым просыпается Ваня и очень старается не шуметь, но все равно своим появлением придает бодрости всем домочадцами.
— Ты была в больнице? — интересуется Глеб. — На учет встала?
— Глеб, тише. Я еще не говорила детям, — прошу его. — Да, была. Встала.
— Пол уже знаешь?
— Нет, еще рано.
— Возьмешь меня с собой, когда позовут на такое узи? Это же наша традиция, — напоминает Глеб.
— Возьму.
— Как думаешь, кто у нас будет в третий раз?
— Еще не думала.
Смущаюсь от пристальных взглядом мужа. Он не дает мне скрыться на пространстве кухни, наблюдает за каждым жестом.
Отвернувшись к раковине, мою посуду.
Знакомый жар мужского тела надвигается сзади.
В горле вдруг пересыхает.
— Глеб, — говорю едва слышно.
— Думаю, девочка, — заявляет шепотом, рассыпая по моей шее мурашки. — И она будет похожа на тебя. Точь-в-точь… Хана мне, — целует деликатно, нежно.
Чувствую, как дрожат его губы от сдерживаемого желания, и все на свете бы отдала, чтобы именно сейчас, в этот момент, мы были одни или чтобы дети еще спали… Настолько ударило в голову его словами.
— Ты, кажется, решил делать все, чтобы меня соблазнить?
— Заметила? А по тебе и не скажешь, держишься, как снежная королева!
Наш разговор прерывает звук сообщения, пришедшего на мой телефон.
Иван.
Так рано!
Но еще неожиданнее то, что через минуту Иван звонит… Глебу.
Я напрягаюсь, заметив, как потемнел взгляд мужа.
В голове проносится черт знает что, но муж выдыхает:
— Его взяли.
— Кого?
— Того, кто напал на тебя.
Глава 30
Ольга
— Кто бы это мог быть? — в очередной раз спрашиваю вслух, пока едем в машине Глеба.
— Скоро узнаем. Ты, главное, не бойся.
Глеб сжимает мою левую руку, накрыв ладонью пальцы.
— Ублюдка поймали, больше он тебе не навредит.
— Уверен, что это был он. Мне кажется, их было двое. Женщина… Точно была и мужчина в серой рубашке.
Глеб качает головой.
— Следовательно говорил, что удар был нанесен мужской рукой. Он значительно выше.
— Я думаю, это Мария.
— Исключено, — отвергает Глеб.
— Снова выгораживаешь ее? Ах да, еще не все решено с отцом, да?