— Цветы-то здесь причем.
— Выкинь! — упрямо требует. — Я тебе сам такие же куплю.
Наш разговор прерывает звонок…
Глеб отвечает, слушает собеседника и уточняет.
— Понял. В какой больнице?
— Что случилось?
— Отвезу тебя к маме. Мария попала в больницу…
Глава 32
Ольга
— Мария попала в больницу? — переспрашиваю. — И ты решил лететь к ней, словно орел? По первому же звонку? И жену поскорее сплавить, да?!
Злюсь. Смотрю на Глеба сердито.
Это то, о чем я говорила с Иваном. То, что имела в виду, когда говорила, что не спешу сойтись с мужем окончательно.
Есть камень преткновения — Мария. И пусть Глеб мне поклялся, что между ними ничего не было, пусть объяснил свои мотивы, я чувствую себя уязвленной и до сих пор обиженной, что муж был ласков и внимателен с ней и предельно жесток со мной в сложные моменты.
Эта глубокая рана, которую не выправить торопливыми ласками и жаркими поцелуями. Пока доверие между нами слишком хрупкое, и маятник может качнуться в обратную сторону.
Я хочу быть с мужем, хочу этого всем сердцем, дети по нему сильно скучают. Но пока Глеб отстраняет меня с умным видом, мол, тебе здесь не место, я сам все решу, я не смогу… полноценно ему довериться!
— Олька! — выдыхает Глеб. — Я не игнорирую тебя, не хочу сплавить, как ты выразилась. Я оберегаю тебя! Ни к чему эти стрессы беременной, поверь!
— Не оберегаешь, задвигаешь. Оберегать надо было раньше, сколько раз в тандеме с этой Марией ты делал мне больно? Требуешь от меня откровенности, быстрых и твердых решений, но сам не готов мне довериться. Или до сих пор считаешь меня ни на что непригодной?
— Нет же, Оль. Вообще не так. Послушай же…
Глеб меня обнимает, пытается поцеловать, но я отворачиваюсь.
— У тебя не получится морочить мне голову поцелуями всякий раз, когда ты хочешь запудрить мне голову. Если тебе нечего скрывать…
— Мне нечего скрывать! — отвечает он твердо. — Поехали! Сама убедишься.
***
Мы довольно быстро добираемся до клиники, куда положили Марию. Это небольшое частное учреждение. Я скептически осматриваю заведение, ни одному поступку этой дряни не верю. Во всем вижу подвох и подозреваю ее в самом худшем.
Да, я к ней предвзято отношусь и не скрываю этого.
Возле палаты, где сейчас лежит Мария, я останавливаюсь.
— Иди, — говорю Глебу. — А я тут послушаю.
— Нет уж! Пойдешь со мной. Иначе будешь потом надумывать, что она меня трогала или я был с ней слишком заботлив!
Глеб входит первым. При виде него Мария с видом умирающего лебедя привстает на больничной кровати и издает рыдающий звук.
— Глеб… Мы… Мы потеряли его…
— Мы?! — шипит Глеб. — О чем ты?!
— Я потеряла сынишку, а ты… — подбородок Марии трясется. — Ты потерял братика. Своего младшего братика. Я же говорила тебе, чувствую, что у меня родился бы сын…
Потом Мария замечает меня, и ее напускное горе ползет трещинами.
— Что она здесь делает…
— Моя любимая жена? Просто находится рядом с супругом, вот и все, — спокойно пожимает плечами Глеб. — Значит, у тебя выкидыш!
— Да… Это ужасно… Ужасно… — Мария плачет в бумажную салфетку, бросает взгляд на меня. — Как женщина женщину, вы должны понять мое горе.
— Еще скажи, что во мне должен горевать материнский инстинкт!
— Да! Это общая боль… Глубокая боль непростой женской доли! Я была неправа, я так сожалею, что вела себя некрасиво! Маша, прости!
— Я сейчас затолкаю ей в рот эту сопливую салфетку! — говорю сердито. — До чего же ты наглая, самой от себя не противно?! Без мыла в любую задницу залезть хочешь! Старика обманула, пыталась к моему мужу в трусы залезть, а сейчас еще и на жалость мне давить пытаешься. Это просто дно…
— Выкидыш, я надеюсь, официально задокументирован, все дела. Хочу снять копии. Нотариусу предоставлю и на работу тоже, заодно.
Мария перестает плакать и унижаться. Фу, насколько это фальшиво и противно! Мне хочется помыться…
— Да, конечно, все официально… — медленно отвечает Мария, хлопая ресницами. — На тумбе лежит.
— Возьму с собой, не возражаешь?
Глеб кажется мне странно довольным, складывая бумажку с печатью, потом супруг достает телефон и звонит кому.
— Евгений Дмитриевич, добрый день. Будьте добры, подготовьте приказ об увольнении Марии Селивановой. Предупреждение уже было, выговор тоже. Что-что? Беременность мешает уволить? Так нет ее… Беременности! — говорит веселым голосом. — Выкидыш. Скину вам фото документа в диалоге, а вы, будьте добры, сегодняшним днем все оформите!
— Что?! — взвизгнув, подпрыгивает на кровати Мария, забыв, что она секунду назад убивалась горем. — Ты меня увольняешь?!