Я, может быть, даже в какой-то степени завидую Глебу — он в свое горе отключился и ничего его не трогает, а мне и погоревать нет времени.
Заботы, хлопоты, организация похорон, бесконечный поток родных, близких, друзей, знакомых, просто соседей, которые приходят выразить соболезнования. И каждого надо встретить…
— Хороший человек говорю был, да? — настойчиво отец повторяет.
Нет, не дадут мне спокойно побыть одной.
— Хороший, бать, хороший.
Папой я его давным-давно не называю. Откровенно говоря, я бы с ним вообще никакое общение не поддерживала, если бы не свекр. Он убеждал, что так нельзя. Какой-никакой, но папаша… Вот и еще одно мучение на мою совестливую душеньку.
Отец в общежитие живет, даже работает где-то. В последнее время выглядит, можно даже сказать, прилично. Прилично для человека, который всю свою жизнь бухает.
Сейчас у него нос покраснел и уши.
— Нажрался тайком? — спрашиваю почти равнодушно.
— Прекрати, Оль. Ну чо ты, все прилично. По маленькой, с армейским другом свата. Пять капель, богом клянусь. Вот покурить вышел, я на эту заразу горькую… смотреть не могу! А как не выпить, если хорошего человека провожать будем? — смотрит на меня пьяненьким взглядом.
— Учти, нажрешься, из дома выставлю. Ты меня понял? Не хватало еще твою пьяную тушу в чувство приводить и стыдиться твоих выкрутасов. Начнешь буянить, вышвырну.
— Оль, я клянусь. Я пять капель всего, ну… И не пью я совсем. Не пью, мне тоже… Тоже горько, ой. А ты чего без шапки и куртки выскочила? — спрашивает. — Простынешь еще!
А ведь он прав. Весной самая обманчивая погода, простыть мне еще не хватало. Для полного счастья.
Приходится вернуться в дом и стойко держаться на роли главы семьи.
Ведь пока я занимаюсь похоронами, Глеб в одиночку накушивается спиртным. Он вообще не в адеквате, и вся организация похорон на мне.
Дай бог, поскорее бы мама приехала, станет чуть-чуть полегче, а пока к вечеру у меня гудят ноги, ломит спину и голова кружится. Мысли зудят, слишком большое испытание для меня.
Даже сил поиграть с Ванечкой нет никаких. Я просто ложусь на кровать, кладу рядом любимые игрушки сына, и он возится рядом со мной. Дочка смотрит мультики, скоро погоню ее купаться.
А у самой нет сил даже привстать.
Кто-то деликатно стучит в дверь. Тетя Лариса, младшая сестра свекра.
— Оль, там Глеб наш… — бледнеет. — Кажется, совсем… того.
Я мигом сажусь на кровати.
— Что совсем, теть Лариса?
Она смотрит в сторону Тамары, но у той на голове надеты наушники.
— Совсем умом тронулся, Оль. Не знаю, что делать. Может быть, скорую вызовем?
— Где он?
— Во дворе. Оль… — вытирает слезы. — Тяжело ему сейчас, ох, тяжело! Меня слушать не стал, а ты — жена. Другое дело. Достучишься до него! Уверена, достучишься…
— Посидите с Ванечкой, — прошу.
Поднимаюсь с трудом, уточнив, где Глеб.
Да чтоб тебя, скотина такая. Нельзя мне дать времени отдохнуть хотя бы поздним вечером, что ли?!
Совсем у тебя нет совести!
Одевшись, выхожу во двор. Уже темно, горят фонари.
Глеб в одной рубашке и брюках трясет мусорные пакеты из бака.
Лицо бледное, челюсти сжаты. Вид у него, действительно, безумный.
— Ты что-то ищешь?
Глава 4
Она
Глеб не обращает на меня никакого внимания. Может быть, я слишком тихо спросила? Или слишком далеко стою?
Подхожу поближе, закутавшись в безразмерную фланелевую рубашку свекра. Она всегда висит на вешалке в веранде, местами ветхая, но теплая.
— Глеб, что ты ищешь? — спрашиваю громче.
Он резко оборачивается, ощетинившись, словно зверь, фыркает, рассматривая меня. В свете уличного фонаря глаза мужа блестят неестественно, пугающе. Шагнув ко мне, Глеб обдает меня запахом крепкого спиртного и сигарет. Морщусь, сделав шаг назад.
Он хватает меня за рубашку и дергает за ворот.
— Это что такое?
Еще раз дергает, посильнее.
— Что это такое, я спрашиваю?! Да ты в край ох…ела! Уже и рубашки его носишь при мне? А чего я не знаю! Оля! Чего я не знаю! Может быть, ты и спала с ним?! — рычит и болтает меня, будто тряпичную куклу. — Может, ты с ним спала?!
— Кретин! Отпусти! — шиплю, бью по рукам.
Ничего не выходит. Глеб ведет себя как животное.
— Сейчас я тебе покажу, кто в доме мужик, покажу, кто в доме хозяина. А ну, пошлаа!
Дернув меня в сторону, Глед тащит меня к летней кухне. Весной и летом, плюс в начале осени всегда трапезничали там, свекр любил вечерами на веранде пить чай, но сейчас кухня пустует и не отапливается, в ней слишком холодно. Но мой муж упорно тащит меня туда и приговаривает.