Наверное, надо было в детстве не думать о том, что у родителей нет денег, не взрослеть так рано, а всегда клянчить и клянчить, озвучивать им все свои хочухи и требовать их исполнения, тогда хотя бы не было бы так обидно сейчас слышать, что я всю жизнь была эгоисткой и только и делала, что требовала.
А ведь все что я просила без особого настаивания: плитку шоколада раз в месяц, когда они получали зарплату с отцом, и на новый год и день рождения, маленькую плюшевую игрушку, все. И то это было лет до двенадцати. Потом мне надоело получать эти подарки, глядя на их недовольные лица, и получать не радость, а боль.
— Так, Лиля, мне все равно, что ты там себе в своей взбесившейся от лени голове удумала, знай, я тебя прокляну. Слышишь? Если ты с ним разведешься, если продолжишь трепать ему нервы, я тебя прокляну и на порог дома не пущу, ни копейки, не дам помощи.
Я и не надеялась даже на ночлег, зря она волнуется.
— Ты обязана помириться со своим мужем, должна извиниться перед ним и сказать, что не видишь в случившемся никакой проблемы. Нет, ну надо же, господи, не могу поверить, что у тебя вообще такие мысли в голове возникли.
У меня даже на звучную усмешку сил нет. Меня уже выпотрошили эмоционально. Зря старается, до неепостарались.
— Ты даже элементарно подумай, кому ты нужна в свои тридцать семь будешь беременная, с прицепом, с двумя прицепами. Кому? Это еще при условии, что Игорь тебе отдаст детей. Я бы тебе не отдавала, потому что ты эгоистичная дрянь, о детях никогда не позаботишься.
— Не говори так. Мои дети — это не прицеп, не смей так о них говорить, — пресекаю ее, начиная злиться. Как она вообще… как у нее язык повернулся?
— Все дети прицеп, всегда. Прицепа нет только у счастливых одиноких женщин, которые живут в свое удовольствие, но ты никчемная, не смогла ею стать. Ты должна была стать вот такой самостоятельной, при деньгах и обеспечивать нас с отцом, а ты поступила, как трусливая нашкодившая кошка, пристроилась к мужику и все.
Пора заканчивать это. Я не мазохистка.
— Но ты и это не можешь сделать нормально. Вот не можешь и все, характер тут показываешь, строишь из себя не пойми кого. Обиженная, оскорбленная. Да тьфу на тебя.
— Нет, все, я не собираюсь это слушать, — говорю сама себе и тянусь к кнопке завершения трансляции.
— Не смей меня отключать. Не смей. Ты еще не поняла того, что должна сде… — а дальше уже не слышу, прервала все это.
Зря приняла от нее вызов, зря. Она никогда не была на моей стороне, никогда не поддерживала. Что я хотела сейчас услышать? Наивная. Если раньше никогда не было понимания с ее стороны, чего ждать сейчас? Надо рассчитывать только на себя. Ну так хочется с кем-то поговорить, а Регина еще не вернулась.
Еще и Игорь. Он ничего не сказал насчет Нади, никак не прокомментировал мою непокорность психологом. Он просто вчера сказал, что ему все понятно и отключился. Разговор длился буквально двадцать семь секунд, двадцать семь.
Если сегодня Игорь сам не позвонит ему позвоню я. Я уже готова умолять его, лишь бы только привел Надю. Беременность — это хорошо, ее надо сохранить, но я не хочу потерять того ребенка, который уже есть, не хочу и не могу.
И когда беру стакан с водой, чтобы хоть немного успокоиться после разговора с матерью, дверь открывается, и я застываю в ожидании того, кто пришел.
Игорь или психолог? Последнего сегодня, к моему удивлению, не было.
Но когда вижу, у меня стакан падает из рук и со звоном разбивается о пол.
Глава 14
Лиля
Не могу поверить в то, что вижу. Это видение. Мне все мерещится. Закрываю глаза, больно щипаю себя за руку, даже шиплю от боли, потом снова открываю глаза, и нет, картинка не меняется.
Это чудо, самое настоящее чудо, которого я точно не ожидала, в которое не могла поверить. Я думала, что уже все конец, и мое желание никогда не исполнится, но ошиблась.
Почему он так поступил? Он ведь выставил четкие условия, которые я не выполнила. Неужели решил пожалеть? Неужели в нем есть хоть что-то человеческое?
Может быть, еще не все потеряно?
Хотя, господи, о чем я? Он дарит кольца другим женщинам, у него все в жизни хорошо, лишь я его недоразумение, которое он делает вид, что не хочет отпускать, но на самом деле где-то на подкорке это желание в нем сидит.
— Мама, мамочка, — увидев меня, Надюша срывается с места и бежит ко мне.
Малышку не пугает мой внешний вид. Ей все равно на бледную кожу, на круги под глазами, главное, что мама здесь, главное, что мама рядом. Остальное ей не важно. Не могу поверить, что вот она, маленькая моя.