Да, в ее вопросе нет ничего страшного. Она просто беспокоится. Ей просто меня не хватает. И ведь ответ не такой уж тяжелый, но так гадко на душе.
В любом случае, после больницы мне придется вернуться в наш дом, как бы не сложилась наша судьба, потому что там моя дочь, моя жизнь, мой мир. Все это просто так не перечеркивается по мановению волшебной палочки. А жаль.
— Надюш, я не могу тебе ответить. Как только полностью поправлюсь, и врач разрешит, сразу же вернусь. Не волнуйся, я сделаю все возможное, чтобы это произошло как можно скорее.
Не получив никакой поддержки от мужа, стараюсь отвечать максимально односложно, на что Надя дует свои губки, немного обижаясь, но это не та обида. Дочка не настолько капризная у нас.
— Я очень хочу, чтобы ты вернулась поскорее, мамочка. Пожалуйста, возвращайся домой. Мы с папой по тебе очень скучаем. Он каждый день читает мне сказки, готовит кашу, но он ведь не ты.
Вот так, он не я. Мне приятна любовь дочки. Ее откровение становится легким удивлением для меня и мужа. Хотя, в нашей ситуации, я скорее больше удивлена, что Игорь сам занимается Надей, а не скинул это на кого-то.
И я удивлена, и одновременно рада тому, что, похоже, любовница в нашем доме больше не появляется. Уверена, Надюша бы сейчас сказала про какую-то неизвестную тетю, но в то же время смотрю на Игоря, и складывается стойкое впечатление, что он не рад тому, что дочь рассказала мне все это.
— Надюш, нам уже пора. Выходи пока из палаты, а мне надо маме еще пару слов сказать. Дядя Андней ждет тебя за дверью, — помогая дочери слезть с кушетки, говорит Игорь.
Понимаю, что дядя Андрей это водитель мужа. Хорошо, что он об этом сказал, потому что, если бы я не услышала к кому выходит дочь, сказала бы, что он с ума сошел, отправлять ее гулять по коридорам в одиночестве.
— Ну, папочка, пожалуйста, я хочу еще с мамой побыть, — начинает канючить принцесса, но папочка остается непреклонен.
— Нет, малышка, нельзя. Все, иди к дяде Роме, я сейчас подойду. Это ненадолго.
Надя начинает хныкать, но Игорь непреклонен, и она быстро сдается, выходит из палаты и по-деловому закрывает дверь, не забыв на прощание вздернуть свой маленький аккуратный носик.
— Итак. Какое решение ты приняла, Лиль? — едва дочь выходит, Игорь поворачивается ко мне и спрашивает свой главный вопрос, в ответе, на который я снова начала сомневаться.
Глава 20
Лиля
— Ну что я вас поздравляю, анализы хорошие. Сегодня можно домой. Вашему мужу я позвонила. Прошу простить, но увы, он дошел до главврача, и хотя бы такие элементарные мелочи я была вынуждена ему сообщать Лилия Алексеевна. Надеюсь, вы не обидитесь.
Сочувствующим голосом говорит женщина, но в нем нет ни чувства вины, ни сожаления, ничего. Она много таких пациенток повидала, и ей не привыкать. В какой-то момент она отрешилась от меня во время нашего лечения и стала более сдержанный, что ли.
Просто врач, просто пациент, без защиты, без разговоров. Мне даже стало грустно и одиноко без ее поддержки, но, к счастью, после того, как я приняла нужное для Игоря решение, он оставил меня в покое и ослабил свой напор.
Правильно, зачем ему? Он уже сломил, он уже меня искалечил.
Стараюсь заглянуть в глаза женщине, но она упорно их отводит, понимаю почему. Ей неловко, возможно, в какой-то степени даже стыдно за то, что в итоге ей пришлось подчиниться приказам вышестоящего руководства.
Но ей не за что стыдиться. У нее семья, о которой тоже надо заботиться. Она не может рисковать своим местом. И да, я понимаю, что я никого не должна защищать, никого оправдывать, но мне хочется так саму себя успокоить. Потому что в нашем мире взаимопомощи уже практически не осталось. Мало кто безрассудно пожертвует собой ради другого, потому что мы у себя одни и человек человеку волк.
И потом, спасибо тебе, никто не скажет, если тебя уволят. Человек, которого ты спас, не станет помогать тебе, а если вдруг и поможет, то не факт, что эта помощь будет равносильной. Да, может быть, это и цинично, но, увы, так и есть, и с этим ничего не поделаешь.
В какой-то момент я сдаюсь, прекращаю пристально смотреть на нее и перевожу взгляд на собственные руки.
— Хорошо, я поняла тогда буду собираться.
Натянув улыбку, обманчиво спокойным голосом говорю ей.
— Спасибо вам за все. Вы, правда сделали для меня очень много, — и здесь я не лукавлю.
Несмотря ни на что, я ей благодарна, потому что в первые дни, когда я острее всего в ней нуждалась, она ничего не боялась и помогла мне, несмотря ни на что.