— Вы ведь совсем меня не знаете.
Отвечаю тихо, стараясь не уходить в истерику, хотя, по правде сказать, я на грани.
— Мне и не нужно знать лично тебя, чтобы понимать каким будет конец.
— Я не разберу, вы так грубо реагируете на то, что вам пришлось участвовать или больше хотите задеть?
— Разве я груб? Отнюдь. Я бью теми фактами, о которых молчат. Говорю то, что является проблемой многих женщин. И вместе с тем, плача, и страдая, вы продолжаете верить в… Во что?! — вскидывает бровь.
— Очевидно, вы в своей жизни видели достаточно таких ситуаций. Однако, в моей это впервые, и я… — пытаюсь сдержать слезы.
— Смотрите, кто проснулся! — возникает на кухне Оля с сыном на руках.
Поспешно принимаю улыбчивый вид и встаю к малышу.
Саша — это самый сладкий малыш, которого я видела. Светловолосый, как и Ольга, с большими темными глазами, как у его отца. Беру на руки, активно здороваясь с ним. Он вспоминает, тут же улыбается и дергает мой хвост.
— Так, тетю Дину ты знаешь, а это твой потерянный дядя.
Не понимаю почему дядя, но уже со определенной неприязнью и скепсисом отношусь к этому человеку.
Наш разговор с этим мужчиной явно дает понять, что я для него — слабая женщина. И несмотря на то, что во многом он прав, манера говорить, будто только его мнение истина, и эта всезнающая маска на лице, вызывают отторжение. Это добавить к тому, что он явно не выглядит как психолог.
Бугры мышц, модная стрижка, холодный беспристрастный взгляд. Скорее похож…не знаю, но явно на человека не моего круга.
— Ну привет, мелкий. — встает и подходит ближе, пока ребенок на моих руках.
В ноздри ударяет терпкий запах парфюма, и невольно чувствую себя как-то неловко, словно хочется отойти подальше.
— Позволишь? — спрашивает, протягивая руки.
Мальчик тем временем изучающим взглядом смотрит на мужчину. Но увидев блеснувшую цепь на шее, тут же тянет руки посмотреть и потрогать, что это сверкает. Молча киваю, передавая Сашу ему в руки.
— О, уже знакомитесь? — на кухне появляется Никита, переодетый в домашнюю одежду: — Ты пропустил многое, дружище.
— Наверстаем. — давая возможность малышу рассмотреть себя, отвечает этот Руслан.
— Дин, поможешь, ужинать пора? — подходит Оля и я спешно киваю.
Сама же все еще кручу в голове все то, что происходит с моей жизнью. А слова этого мужчины и вовсе маяком горят в сознании.
Глава 5
В момент, когда мы остаемся с Олей вдвоем на кухне, мужчины уходят развлекать самого младшего, я все же не выдерживаю.
— Этот Руслан, он…
Не могу подобрать более грубое слово, потому как все таки не хочу кидать претензии подруге.
— Сложный, я бы сказала. — отвечает вместо меня Оля: — Насколько я осведомлена, есть там свои тараканы. — заговорщицки шепчет.
Киваю, нарезая салат, и не замечаю, как подруга оказывается рядом и смотрит с хитрым лицом.
— Что?! — отвлекаюсь, пытаясь понять, что это с ней.
— Ну…искрит слегка, правда? — ехидно улыбается, а я мгновенно краснею.
— О чем ты?! Он просто грубый, надменный и совершенно не тактичный человек! — отвечаю, яростно орудуя над огурцом.
— Ну-ну! — загадочно ответив, она возвращается к плите.
— Оля! Не выдумывай глупости! У меня развод на носу! Я не представляю, что удастся сохранить из имущества, как строить дальше жизнь! Как…вообще быть одной! — на последних словах будто выдыхаюсь.
— Да шучу я, шучу. Просто согласись, что он горяч. А проблемы твои потихоньку решим, я ж говорила, узнаем у Никиты. Может, и есть кто знакомый в адвокатских кругах или контору какую порекомендует.
— Мне бы твое спокойствие, жизнь то моя рушится. — знаю выгляжу жалко.
И даже учесть, что на час другой удалось меня отвлечь от грузных мыслей, посредством этого голубоглазого всезнайки. Логично, что настанет свободная минута и я вновь погрязну в этом.
— Во-первых, ничего она не рушится! Во-вторых, лучше ведь сейчас, чем нежели потом с ребенком. Тогда было бы куда ужаснее, Дина. Одна с малышом, без работы… Сейчас ты хотя бы в состоянии взять под контроль свою судьбу, а там, и этого была бы лишена. Плюс, нужно было бы ставить на ноги ребенка.
Она говорит правильные вещи, но в груди то по-прежнему больно и тяжело. Душу словно раскололи на части, и это тот человек, которому я доверяла. А разум, в принципе, отказывается верить в происходящее.