— Лижет?
— Пока ложкой ковырятся ей в моих мозгах не положено, — цежу я сквозь зубы. — Вот и извращается.
— А говоришь обсуждать нечего, — Юра вздыхает. — Мне вот жена сегодня ничего не лизала. Сразу нож в мозг по рукоять.
— Если ты приедешь, то ты со мной будешь лепить вулкан.
— Пальцы у меня толстые, конечно, но ловкие, — молчание и шепот. — Двусмысленно прозвучало, да?
— Прекращай.
— Ты не шутник, да?
— Нет.
— Я же говорю, ты у меня особенный. И именно ты мне сейчас нужен, Вить. Ты, твой вулкан и твое занудство. Я серьезно, Вить. Я кричу о помощи. С остальными-то мои шутки перевешивают, я за них прячусь, а с тобой не пошутишь. Ты, вообще, страшный человек, Вить. Вот страшный человек мне и нужен сейчас. Я рядом с тобой как-то себя сразу в руки беру. Приосаниваюсь, чтобы не разочаровать тебя.
— Что ты несешь?
— Все-то меня всегда слушают, я советы раздаю, а тебе советы не раздать, — Юра цыкает. — На одном месте ты вертел чужой жизненный опыт. — Нет. Ты сам с усами. Ты мой бриллиант среди остальных.
— Ты либо прекращаешь поясничать, либо пошел далеко и надолго.
— Понял, — шепчет Юра. — Согласен. Я перебарщиваю часто. Вить, говори адрес. И ты не поверишь, только о тебе я не знаю таких подробностей.
— Чего? — хмурюсь я.
— С тобой я нос свой не сую в твои дела. Вот как так?
— Это должно меня впечатлить?
— Да.
Массирую переносицу. Один я вряд ли успею вулкан слепить. И дела даже не в вулкане, а в крохотных деревцах, на которые уйдет уйма времени.
Диктую адрес, и Юра расслабленно выдыхает:
— А у тебя есть, что пожрать? А то котлету у меня забрали.
— Не забирала ведь у тебя жена котлету?
— Нет, — недовольно отвечает Юра. — Я просто что-то подустал. Я задержался на встрече. Будет скандал. Я ведь вызверюсь на жену. Не буду сегодня терпеть ее недовольство. Вот прям вызверюсь. И даже если будет милой и хорошей, получит по первое число.
— За что?
— Просто так. Ты же должен меня понять, нет? Надо переключиться. Хотя бы на твой вулкан дурацкий. И про пожрать ты мне не ответил.
— Есть. Не котлеты. Креветки, паста, чечевичный суп…
— Все, еду. Больше ни слова.
Глава 30. Вот как с таким жить?
Юра открывает мешочек с восковыми кубиками, принюхивается и достает один, а затем кидает его в рот.
Зря я выложил эту вонючку на стол.
Юра жует и бубнит:
— Говенная какая-то конфета, Вить, — кривится. — Раньше ведь нормальные делали ириски.
— Это не ириска, — кладу на стол картонку.
— А что это? — продолжает жевать. — Какая-нибудь новомодная херня с марципаном?
Поднимаю взгляд и говорю:
— Это соевый воск, Юр. Ароматизатор для шкафов.
Юра медленно моргает, выдергивает из нагрудного кармана платок, встряхивает, уничижительно глядя на меня, и выплевывает в платок разжеванный воск.
— Ну и козел же ты, — сворачивает платок и откладывает в сторону. — Я апплодирую твоему козлячеству стоя.
— Ты в следующий раз спрашивай, что ты собираешься сожрать, Юр, — взгляда не отвожу.
— Справедливо.
Кладу перед ним мешок с небольшими тонкими веточками и бутылочку клея:
— Сделай из этого десять деревьев. Сантиметров по десять.
Затем поднимаю с пола пакет с глиной.
— Мы сейчас реально будем заниматься детской поделкой?
— Ага.
— А поговорить?
— Ну, говори, — закатываю рукава рубашки и вываливаю на картонку влажную глину. — Говори и делай деревья.
— Серьезно?
— Да, Юра, — вновь поднимаю взгляд. — Я очень серьезен. Палочку к палочке приклеивай. Потом покрасить вату и прилепить к веточкам. Все охренеть как серьезно.
— Понял, — Юра высыпает веточки на стол. — Господи, Вить, у меня аж сердце куда-то в трусы закатилось и не выкатывается обратно. Злющий, как черт.
— Это я еще не злой.
— То есть у меня есть шанс сегодня найти смерть в твоей квартире, если не справлюсь с заданием?
— Тормози со своими шутками.
— Ясно, — Юра обиженно шмыгает и подхватывает две веточки. — А вообще, как дела, Вить?
— Кота, подумываю завести.
— Чего?
— У сильного независимого мужика должен быть кот, — разминаю глину.
— Ясно… Ну а кроме кота… как дела? Как там новая любовь? Лямур-тужур? — делает паузу. — Отымел ты ее нет?
— А почему тебя так волнует этот вопрос, — сминаю глину в пласт и поднимаю взгляд.