— А ты не пробовал быть деликатным?
— Я планировал быть деликатным, — размазываю клей по картонке, — но не вышло. Когда я пришел для разговора… Я открыл рот и все прямо сказал. Было облегчение, а потом я понял, что после таких слов мы разойдемся. Для уверенности в этом я еще сверху накидал признаний, — прохожу кистью по основанию вулкана.
— Каких признаний?
— Что она мне как сестра и мамка.
— Точно, да, — Юра откладывает новое деревце в сторону. — Хуже не придумаешь, — смотрит на меня. — Лучше бы ты просто бабу на стороне завел.
— Тогда вот тебе ответочка, — подхватываю пакет с зеленой имитацией травы. — Тебе бы сейчас в сауну со шлюхами, — посыпаю травой картонку, — как в старые добрые времена, Пастух, — перевожу на него взгляд. — Ты же так свой досуг обычно проводил и не лез к другим за разговорами. Это ты сейчас что-то ко всем подползаешь и мозги моешь. Про ценность семьи навешиваешь и прикрываешься, что козлом-то с другими женами был, потому что любил одну единственную и долго ждал ее. И ты считаешь, это тебя оправдывает? И зная тебя, Пастух, не женился ты на тех женщинах, которые тебя не любили. И ты принимал их любовь, жрал ложками, а когда надоедало, просто выпинывал их из своей жизни.
— Может, я надеялся и верил, что их любовь исправит меня?
— Самому-то не смешно? — вглядываюсь в его глаза. — И вот, теперь вопрос, ты нанюхался моего грязного бельишка? Или ты еще ждешь порции?
— Офигеть, Вить, — шепчет Юра. — Я захотел дать тебе в нос.
— Да неужели?
— Мне ответить тебе нечего, — щурится. — Говорю же, мужик-индиго. Ой, стой, — он прищуривается еще сильнее, — мне есть, что ответить. Я придумал.
— Ну, валяй.
— Хорошо, что ты избавил жену от себя. Вот как с таким жить, а?
— Ты ждешь, что я тебе сейчас в рожу дам? — вскидываю бровь.
— Да.
— Я дам тебе в рожу, если мы не успеем вулкан привести в божеский вид, — хмыкаю я. — Мне надо впечатлить жену и дочерей, какой я ответственный. Сколько деревьев готово?
Глава 31. Вулкан
Дочки молчат, и я молчу.
Все утро молчали. На мои вопросы отвечали односложно и не поддерживали диалог. Ну я и плюнула.
Мы все имеем право сейчас молчать, злиться и обижаться.
Я тоже.
Я стараюсь быть разумной женщиной, которая лавирует среди острых скал на маленьком плоту и пытается минимизировать последствия крушения корабля “Семья”.
А мне устраивают диверсию за диверсией.
Под утро я задремала с ноутбуком, и мне сквозь сон показалось, что рядом сел Виктор и обнял меня, но потом я проснулась от будильника на влажной от слюней подушке.
Меня постигло такое разочарование, что я вцепилась в себе в волосы и пнула журнальный столик.
Неудачно пнула. Весь удар пришелся на мизинец, и теперь он болит.
Паркую машину среди остальных авто, из которых выпархивают школьники и бегут к воротам школы. Кое-кого мамочки обнимают и тискают на прощание.
— Это папа? — шепчет Лиза.
— Да, это он, — отвечает Даша.
С крыльца школы неторопливо спускается Виктор. Накидывает на шею шарф поверх пальто, а затем ловит мальчишку, который чуть в него не врезался.
— Да ешки-матрешки, — сжимаю руль.
Мальчик убегает, а Виктор продолжает путь. Прячет одну руку в карман пальто.
— Мы любим тебя, — Даша спешно целует меня в щеку и выныривает из машины. — Папа!
Лиза и Надя с задних сидений неуклюже поддаются по очереди ко мне, чмокают в щеку и тоже на улицу выскакивают.
И пофиг, что рюкзаки забыли.
Там же папа.
— Папа!
Бегут, машут руками, ловко обегают других детей и подростков.
Я склоняюсь к идее, что бывших мужей надо убивать, чтобы потом они не маячили перед глазами такие вальяжные и с размашистой походкой.
Наблюдаю, как девочки подбегают к Виктору у ворот школы, скачут, обнимают его среди потока школьников, и стискиваю зубы, когда наши взгляды встречаются.
Да он издевается.
Я только ночью просила его не пересекаться со мной без надобности, а он все пропустил мимо ушей.
Ему нравится делать мне больно?
Нравится красоваться передо мной?
Не зря богомолихи откусывают головы богомолам. Богомолихи знают о жизни больше, чем женщины. Надо сжирать своих партнеров, потому что потом они могут стать занозой в заднице.
Слишком долго он смотрит на меня, а я на него, но я не отведу взгляда. Почему я должна уступать?
Сердце аж к глотке подскакивает пульсирующим плотным узлом.