— Я сделал вашей маме предложение быть опять моей женой.
— Чего? — шепчет Даша. — Пап…
— Девочки, — медленно сажусь в кресло и сжимаю подлокотники. — Я скучаю по маме, по вам. Я совершил ошибку…
— Ничего нового для нас, — Лиза хмыкает. — Мы это тебе говорили.
— Ага, — Даша кивает.
— Я знаю, но… каждый безумец уверен в своей реальности, — шепчу я. — И на разговоры я должен был созреть. На разговоры и на то, чтобы задуматься.
— Значит, вместе, а мама наверху спит? — настороженно интересуется Даша. — И мама решила не говорить нам о такой новости?
— Она устала.
Переглядываются и сглатывают. Вероятно, я сейчас реально похож на сумасшедшего. Бедные мои дочери. Что же им так не повезло с папашей?
— Она теперь часто будет сонливой, — пытаюсь подсобраться и выглядеть не чокнутым маньяком, — у нас будет пополнение в семье. У вас будет братик или сестричка.
Я еще сам не осознал происходящее. У нас с Машей будет еще один ребенок. Опять в доме будут крики и опять мои руки будут качать румяного и громкого малыша.
Ну, чудо же. И спасибо за это чудо футболке с зеленым попугаем.
Мне почему-то кажется, что именно для этого момента Маша хранила футболку с отпуска, чтобы меня раздраконить до нечеловеческого рыка и до “аррр, моя женщина!”
А как еще всем показать, что вот эта невозможная стерва — твоя, если не через беременность?
Хочу увидеть ее с животом, хочу, чтобы она плакалась и ныла мне, что у нее отекли ноги, хочу оказаться под бомбардировкой ее вспышек агрессии, которые закончатся поцелуями. Хочу слышать, как она по утрам кряхтит и тяжело вздыхает.
Да в жопу эти ваши страсти-мордасти. Когда сердце рвется из груди?
Боже, какой я идиот.
Хотел страсти, а за ней ничего не видел, потому что галстуки, обеды, разговоры в постели, дети, поцелуи на прощанье принадлежат Маше.
И другой не было бы на ее месте, потому что только она может быть женой.
— Пап…
— Девочки, простите меня, — шепчу я. — Простите. Я без вас, без вашей мамы… — поднимаю взгляд на дочерей, — никто. Я так перед вами виноват…
Больно. Впервые за все это время мне невероятно больно за трех девочек, которых я безжалостно швырнул в пропасть.
Да меня убить мало.
Я должен был быть тем, кто их защищает, а я поставил себя в приоритет. Я же так страдал. Страдалец, хренов. И самому себе сейчас рожу не набью.
— Мы им говорили, — Лиза смотрит на Дашу. — Кричали.
— Но дурами были мы, — Даша медленно кивает. — Мы ничего не понимали, да? Они взрослые, а мы дети…
— Да ваще, — Надя цыкает. — Одна бабушка была с нами согласна.
— Мы поэтому к ней и сбегали, блин, — Лиза фыркает, — чтобы вас обсудить, — повышает голос, — какие вы дураки!
— Справедливо, — вздыхаю я.
— Бесите, — шипит Даша.
— А мама точно наверху? — тихо спрашивает Надя, и в ее глазах проскальзывает тревога.
— Живая она, — отвечаю я. — И, правда, спит. Надюш, ты меня пугаешь.
Глава 56. Все теперь будет иначе
Я бессовестно иду спать. Скидываю обязанность забрать девочек из школы на Виктора.
Вот лежу я в кровати и держу руку на животе.
И сейчас я чувствую легкую, почти незаметную тошноту, и грудь немного тянет. Меня излечил развод?
Или я и Виктор на уровне биологии требуем, чтобы были вместе, раз не могли дойти до этого в осознанном решении?
Четвертый ребенок.
Зачатый в случайности, на адреналине и в ревности.
Не удивлюсь, если будет мальчик.
Я в шоке.
И ведь не скажешь, что со мной и Виктором не должно было такого случится.
Как раз наоборот. Это в духе нашей пары, пусть мы всеми силами пытались доказать миру, что мы очень чинные, планирующие и основательные мужчина и женщина.
Переворачиваюсь на бок.
Мое “да!” в кафе было совсем необдуманным, но честным. Что я могу с собой поделать, если я хочу видеть по утрам Виктора с сонным и с орущим дитем на руках. Хочу слышать его колыбельные, которые растягиваются на его зевках и затихают, когда он ныряет в дремоту.
Почему я должна сопротивляться этому желанию, когда жизнь так коротка? И к тому же я хочу узнать себя новую рядом с Виктором. Без него я очень даже ничего, а с ним?
И отдам ли я ему обратно ящик, в котором он хранил галстуки?
— Мам… — меня вырывает из сна испуганный голос Лизы. — Мам…
— Да? — переворачиваюсь на спину и зеваю. — Вы уже дома?
Девочки стоят возле кровати бледные и с круглыми глазами.
— Мам, — Даша теребит край юбки, — там папа…
Надя пихает ее в бок и показывает взглядом на кольцо на моем пальце. Молчат, смотрят на мою руку, переглядываются и опять — на кольцо.