— Значит, правда, — шепчет Лиза. — Думала, все, кирдык, папа сошел с ума.
— Я тоже, — шмыгает Даша.
— И с мамой что-то сделал, — Надя ежится.
— Да что у вас за мысли такие? — тихо и удивленно отзываюсь я.
— Ну а чо? — Лиза переводит на меня взгляд. — Приехал, в машину загнал и ничего не говорит, кроме “дома побеседуем”.
— Ага, блин, — Даша кивает. — Маньяк маньяком. Что мы еще могли подумать?
— А потом, — Надя цокает и переходит на шепот, — давай просить прощение. Блин, это было жутко.
— А тебя нет, — Лиза хмурится.
Замолкают и синхронно скрещивают руки на груди.
— А что он мог, по-вашему, со мной сделать, девочки? — медленно приподнимаю бровь.
— Ну, может, психанул, — Лиза пожимает плечами.
— Увидел тебя с другим и психанул, — тихо поясняет Даша.
— С другим? — я в изумлении моргаю.
— Мало ли, — тянет Надя и сдувает локон со лба. — Да с вами вообще ничего никогда непонятно.
Лезут ко мне на кровать, садятся по-турецки и неловко молчат. Первой не выдерживает Надя:
— У нас будет братик или сестричка? Это тоже правда?
— Да, — располагаюсь на подушках поудобнее. — А папа сейчас чем занят?
— На кухне, — Лиза чешет щеку. — Ужин сказал приготовит и ворчал минут пять.
— Почему?
— Все не так и не там лежит, — Надя вздыхает. — Но пофиг на это, блин, мам. Не уходи от темы.
— Вот деловая колбаса, — зеваю. — А вы, что, вздумали мне тут сцены ревности разыграть?
— Вот какого ты о нас мнения, — Даша закатывает глаза.
— Уж не вы ли тут мне устраивали многочасовые истерики? М?
— Мы же из-за другого с тобой ссорились, — обиженно шепчет Лиза. — Мы-то вот сразу знали, что вы фигней страдаете.
— Ага, — фыркает Надя.
— Ой, девочки, не фигня это была, — сажусь и откидываюсь на подушки.
— Если вы опять решите развестись, мам, — Надя с угрозой трет нос, — знаешь что…
— Что?
— Что? — повторяют за мной Лиза и Даша.
— Не знаю! — вскрикивает Надя. — Блин! Вы ваще чо творите-то?!
Кидается ко мне в объятия, и за ней бросаются ее сестры. Тяжелые, неловкие и угловатые.
Кряхчу под ними, целую каждую в макушку, а они ревут, сопли-слюни пускают и аж подвывают.
— Вы такие глупые!
— Мы же вам говорили!
— А вы нам не верили!
— И не поспоришь ведь, — сдавленно отвечаю я. — Но взрослые бывают хуже детей, девочки. Это большая неправда, что взрослые умные.
— Но мы-то это уже знаем, — Лиза отстраняется и садится. Вытирает слезы. — Покажи кольцо.
Протягиваю руку. Надя и Даша тоже поднимаются, смахивают слезы и любопытными цыплятами вытягивают шеи.
— И ваша мама сказала “да”, — раздается голос Виктора, который самодовольно приваливается к дверному проему. — Громко так. И отчаянно. И мы сорвали аплодисменты.
— Да они от страха там хлопали, — с укором вздыхаю я. — Мы там с тобой там так разорались!
— Никакой культуры, ага, — Виктор улыбается. — Зато людям есть, что обсудить. И молодежь, надо сказать, оценила нашу экспрессию. Особенно тот момент, когда ты побежала. И побежала ведь с кольцом.
— Я вообще пропустила этот момент, когда ты мне кольцо на палец надел, — устало вздыхаю я. — Я была в состоянии аффекта.
— Это все гормоны виноваты.
Молчу несколько секунд и спокойно обращаюсь к девочкам:
— Вероятно, мы будем с вашим папой теперь часто спорить. Раньше мы с ним чуть ли не полушепотом разговаривали и сложные моменты обговаривали не до конца, ведь считали, что надо быть сдержанными, но это все ерунда.
— А мы можем тоже спорить? — тихо спрашивает Лиза.
— Да, можно, — киваю я. — Это всех нас касается. Разговаривать, спорить, жаловаться и говорить о том, что печалит и беспокоит. Будет сложно. Всем нам.
— И я знаю, о чем мы будем сегодня спорить, — Надя встает и с угрозой улыбается.
Я настороженно щурюсь на нее, а она переглядывается с сестрами, которые улавливают ее флюиды, и тоже улыбаются:
— Точно.
— О чем речь, девочки? — Виктор заметно напрягается.
— Имя, — зловеще и мрачно отзывается Даша. — Имя. Мы должны выбрать имя. Для девочки и для мальчика.
— А мы сами не справимся? — Виктор приподнимает бровь.
— Нет, — Лиза встряхивает волосами и соскакивает с кровати. — И у меня есть уже несколько идей.
— И у меня! — подхватывают Даша и Надя. — И у меня!
Глава 57. Ты вернулся ко мне
— Ты вернулся в мою постель, — шепчу я в темноте. — Пипец, Вить, это странно.