— Надя у вас? — заглядываю в квартиру беглым взглядом и замечаю пуховик жены на вешалке.
— Нет у нас Нади! — собирается захлопнуть дверь, но я подставляю руку и упрямо смотрю в его графитовые глаза.
— Андрей, позови Надю! — выдаю с напором.
Селезнев шумно вздыхает и отходит от двери.
— Надь, к тебе муж пришел!
— Муж? — слышится с кухни, а затем моя маленькая девочка с голубыми глазами появляется в дверном проеме. — У меня больше нет мужа!
— Надя, давай все обсудим, пожалуйста, — взволнованно лепечу, смотря на нее с нежностью. — Я тебе розы принес. Кустовые. Твои любимые.
Сердце разрывается.
— Мужчина, а вы кто? — моргает и руки под грудью складывает в защитном жесте.
— Надь, не глупи. Поговори со мной, родная.
— Шлюху свою родной называй! — бросает пылко, а у самой глаза на мокром месте.
— Цветы он принес, мерзавец! Думаешь, за цветочки тебе измену простят? — шипит Катя, защищая свою сестру.
— Надь, мы же семья, давай поговорим, как раньше. Помнишь? Если что-то не устраивает, нужно говорить.
— Ты мне больше не родственник, Рогов. Проваливай! — агрится жена и скрывается на кухне.
Катя с высоко поднятой головой уходит за ней и демонстративно хлопает дверью.
— Прости, чувак, — пожимает плечами Андрей.
А до моего слуха доносятся женские отчаянные рыдания.
Я сделал Наде слишком больно, и теперь не знаю, как загладить свою вину.
— Андрей, передай кое-что Наде, ладно? — растерянно смотрю в глаза Селезнева.
8. Держись, сестра!
— Не понимаю, что ему еще от меня нужно, — тяжело дышу, отпивая ромашковый чай.
Желудок жалобно ноет в приступах тошноты.
— Пошел он в жопу! Андрей, ты зачем его вообще пустил? — Катя на взводе, и сейчас достанется всем.
— А что мне, драться с ним нужно было? — муж сестры чешет нос и ставит на стол кашу для двухлетней Аськи.
А меня начинает воротить от молочного запаха.
— Послушай, любимый, этот человек предал нашу Надю! Изменил ей! Ты должен заступаться за мою сестру, а не в дом Диму пускать!
— Кать, хватит. Корми ребенка! — собирается уходить, но резко тормозит и обжигает меня презрительным взглядом. — Вот, муж твой передал.
Бросает на стол конверт.
— Я пошел.
— Куда ты?
— Да куда угодно, подальше от вас! — Андрей закатывает глаза. — Всю ночь бубнили и спать мешали!
— Ой, посмотрите на него, не выспался бедненький. Андрей, вот тебе не стыдно? — Катя строит обиженный взгляд.
— За что?
— За то! У человека беда, а тебе все равно! Или ты Диму поддерживаешь?
— Хватит, — шумно выдыхаю через нос, прожигая взглядом проклятый конверт.
Уверена, что там деньги.
Приступ тошноты нарастает, а еще голова начинает кружиться. Это от стресса.
— Надь, а что хватит? — не унимается Катька.
— Из-за меня не ссорьтесь, пожалуйста, — грустно улыбаюсь. — Вы же семья!
Замолкают и смотрят друг на друга.
— Прости, Катюш, — виновато шепчет Андрей. — Я дурачок у тебя.
— И ты меня прости. Гормоны шалят!
— Какие гормоны? — непонимающе щурится.
— Я хотела на четырнадцатое февраля сюрприз тебе сделать, — сестра поджимает губы. — Но раз уж проболталась, то…
Встает и уходит в ванную, а возвращается с тестом-полоской в руке.
Андрей тупо разглядывает вещицу, моргает часто, а у меня замирает душа. Прикрываю довольную улыбку ладонью, слезы проступают на глазах.
— Ты беременна? — соображает Селезнев.
— Да. У нас будет второй ребенок.
— Катенька, — с придыханием. — Родная!
Целует жену в щеки, прижимает к себе и сияет от радости.
Представляю, как Дима обрадовался бы, если бы я показала ему такой тест. Положительный. С двумя четкими полосками.
Рогов очень хотел ребенка, и ему было плевать мальчик это будет или девочка. Мы даже имена придумали. Девочку хотели назвать Анечкой, а мальчика Егором. И на Новый год по совету моей мамы вешали на елку детскую пустышку для привлечения беременности.
Я, конечно, слабо верю, что такое работает, но мама настаивала, и Катя поддакивала.
Еще месяц назад я верила, что у меня с Димой обязательно будет самый лучший год, в котором нас ждет долгожданное счастье быть родителями. А сейчас вынуждена завидовать счастью других и давится собственной реальностью, где муж оказался не примерным семьянином, а предателем.
— Вы такие милые, — глухо шепчу я, смахивая слезы. — Поздравляю, Катюш!
Обнимаю сестру и Андрея. Искренне рада за них, от чистого сердца.