— Вернусь!
— Любишь его? — Паша снова иронично кривит губы.
— Люблю.
— И он я смотрю, очень тебя любит! Ведь именно так любящий мужчина поступает с любимой женщиной.
— Тебе не понять. Ты ничего о нас не знаешь.
— Да куда уж мне.
— Уходи.
— То есть, со мной у тебя, был просто перепих?
— Совершенно верно.
— Ну ты хоть кайфанула?
— Да, вполне.
Паша спокойно закрыл за собой дверь. Я почему-то ждала, что он хлопнет ей или скажет мне что-нибудь резкое. А он просто поднялся, взглянул на меня с горькой ухмылкой и скрылся за дверью. А я так и продолжила сидеть на кровати, будто бы кол проглотила. И просидела так минут десять, пока он не появился передо мной снова.
Вот этого я точно не ожидала. Он подошел и протянул мне тюбик. Я взяла его. И, не сказав ему ни слова, так и сидела, уставившись на ладонь с маленьким, слегка измятым тюбиком какой-то мази. Паша ушел на кухню и вернулся со стаканом воды. Взял другую мою ладонь и выдавил на нее две белые таблетки. Остальные убрал в карман.
— Пей?
— Что это?
Паша произнес длинное замысловатое название, которое я ни раз слышала, но повторить подобный набор букв, наверное, смогла бы только попытки с третьей. Успокоительное. Послушно выпила таблетки.
— Ты ведь не пила ничего сама?
Я отрицательно помотала головой.
Паша присел передо мной на присядки и вытащив из моего кулака зажатый тюбик. Сам открутил крышечку. Аккуратно намазал мои запястья. Потом убрал волосы за уши и сделал тоже самое с шеей. Я сидела как парализованная. Слезы снова начали душить меня. Он отложил мазь в сторону и помедлив несколько секунд произнес.
— Нин, я сейчас спрошу, как врач… Тебе нужно к гинекологу?
Я отрицательно помотала головой.
— Ты уверена?
Закивала как китайский болванчик.
— Есть еще места, которые нужно обработать?
Я сидела молча уставившись на него. Он сидел передо мной на корточках и его глаза были ниже моих.
— Нин… я интересуюсь, как врач. Я не могу оставить человека, нуждающегося в помощи.
Так же молча я повернулась полубоком и приспустила халат на спине.
Паша выругался себе под нос.
— Что это было?
— Я сама поцарапалась, — пробормотала зачем-то.
— Ага… — Паша намазал чем-то ссадину. Он как фокусник, снова извлек из кармана очередную склянку, я почувствовала странный лекарственный запах. Подул на мою спину. И мне захотелось разрыдаться в голос. Не работает его успокоительное. Я едва сдерживаюсь…
Паша откинул угол одеяла вместе с покрывалом. И уложил меня в кровать. Просто взял на руки, как пушинку и переложил на расстеленное место. А потом укрыл по самый подбородок. Как он погасил свет я уже не помнила. Потому что отключилась едва моя голова коснулась подушки.
Я проснулась в начале шестого. Не смотря на все случившееся, мой внутренний будильник, не подвел. Я всегда вставала рано, а с появлением Луи, эта привычка стала обязательной. Паша спал в кресле запрокинув голову на спинку, а Луи лежал около его ног на ковре и тоже спал.
Я тихонько встала с кровати и подхватив полусонного Луи на руки вышла из комнаты. Все тело ныло. Низ живота прошивало спазмами. Я добрела до кухни и разыскав аптечку, вытащила из нее пузырек, на дне которого сиротливо болталась последняя таблетка. Запила ее половиной стакана воды розлив часть на стол. Луи прикусил меня за ногу, и я поспешила выпустить его во двор, не успев прибрать на кухне.
Голова будто бы налита свинцом. Тяжелая…
Луи радостно тявкнув пулей пронесся по крыльцу. Прикрывая входную дверь задержалась взглядом на настенном зеркале.
Наверное, хуже просто быть не может. Из зеркала на меня смотрел совершенно чужой человек. Я никогда не была такой. Веки покраснели и опухли. Под глазами жуткие мешки. Губы неестественно бледные. Боль в животе напомнила о себе очередным спазмом. Хоть бы это были месячные.
Я не переживу, если результат безумия Максима обернется для меня беременностью. А если не от Максима? Я прислонилась к стене, чтобы удержаться на ногах. А если не от Максима!? Я ведь допускала такую возможность. Я была бы рада ребенку. Я не обманывала Павла. Возможно, многие мужчины считают, что взрослые женщины не могут не предохраняться априори. Но он не спрашивал, и я молчала. После первой ночи я думала об этом. А после того, как понянчила маленького Севочку еще раз и вдохнула его нежный молочный аромат, я решила, что могу сделать это для себя. И пусть возраст. Сейчас этим никого не удивишь.
Даже если бы Паша оказался против, я все равно бы оставила ребенка и не ждала бы от него ничего. Я была бы ему бесконечно благодарна за такой подарок. Мне был необходим еще один родной человек. И как бы эгоистично это не звучало, я даже уже представляла такую вероятность.