Вот тут-то и выяснилось приятное. Оказывается по соседству обитает племя северных тутчонов, а те у себя в землях хорошее месторождение угля имеют на одном из притоков Юкона. Теперь регулярно поставляют его в обмен на товары. И вообще уголь помогал всю зиму золото добывать, прекрасно размораживая почву. Дрова в этом плане явно уступают горючему чёрному камню.
— Здесь очень своеобразный подход к добыче получается, сэр. В летний период лучше всего намывать. А вот зимой, как раз-таки, правильнее добывать то, что под землёй. Летом подземная добыча становится сложной и опасной.
— Интересно, — заинтересовался Пол, — а почему так?
— Тут пермафрост, мистер Вермонт, и если летом выкопать яму, то она сразу начинает подтекать и стенки могут обвалиться в любой момент. Зимой же всё держится отлично, так как лёд в земле не тает от поступающего тёплого воздуха.
Век живи, век учись, всё равно помрёшь неучёным! Надо же какие игрища с климатом, это нам не Калифорния, где зимой и летом одним цветом.
— Так что всякого добра, мистер Изборски, вы увезёте полный пароход!
Это он конечно заливает для красного словца, но всё равно приятно. Надеюсь, что парочку миллионов долларов заработаем на золоте и мехах в этот раз, а дальше хоть трава не расти. Впрочем подробности будут не раньше завтрева, так как кладовщик по совести исполняет свои обязанности. Ну, а мы ответным словом порадовали, что передали в их общину чек более чем на сто тысяч долларов.
— И ещё передадим, когда добытое реализуем в Сан-Франциско.
— Спасибо, мистер Изборски, вы человек слова, а это для квакеров очень важно.
Глава 12
Вайден и Олбани прибыли утром, а ещё четыре десятка старателей постепенно подтягивались аж до обеда. В любом случае, разгрузка шла своим чередом и лишь несколько человек уединились, чтобы разложить всё по полочкам. Они — главперцы, им можно дурака валять, когда другие пашут. Плохо, что из-за разгрузочных работ народ оторван от добычи презренного металла.
— Сразу начну с главного, мистер Изборски. С ноября месяца мы перешли на добывание золота из земли, так как снега не позволяли вести обычный процесс отмывки. Хорошо что в летнее время определили самые богатые участки для этого, ими и занялись.
— Вы имеете в виду, мистер Олбани, что имеются и не самые богатые участки? — естественным образом интересуется Перкинс, прибывший с нами для определения того, что останется его боссам.
— Да, причём много. Мы лишь по верхам пока прошлись, да и то не везде. Другие ручьи, впадающие в Клондайк даже не исследовали толком.
Ну, ладно, про Бонанзу я знал, но ведь и другие места возле Клондайка тоже богаты золотом. Вроде 20–30 миллионов унций было добыто за десяток лет по всему притоку Юкона или я с чем-то путаю? Впрочем, фиг с ним, с послезнанием, главное определиться что имею на сейчас, на момент передачи бизнеса своим партнёрам.
— В результате, с ноября до середины марта из земли достали лишь восемьдесят тысяч унций.
Перкинс аж зубами скрипнул — всё пока мне идёт, а значит запасов для Хопкинса и Ричардсона меньше останется. Конфликт интересов, бляха-муха, но кто же ожидал наличие столь богатых залежей? Треклятому русскому безумно повезло с предками. Хотя, если бы они сообщили русской компании, то сейчас вообще ничего не осталось для самих американцев.
— Мистер Олбани, а сколько получилось в сентябре и октябре? — докапывается верный цепной пёс калифорнийских капиталистов-эксплуататоров.
По-своему он прав, так как мы в этот период уже драпали в Сан-Франциско.
— Сентябрь был удачным, всё-таки и химикалиев хватало и людей побольше на приисках использовали. И всё равно лишь сливки снимали из-за дефицита рабочих рук. Удалось намыть сто двадцать тысяч унций, если к ним добавить то, что с индейских земель принесли. А вот в октябре уже похуже стало, так как амальгамация прекратилась из-за того что ртутные составляющие закончились. Ну и переход на холодный период шёл, что также сказалось.
— И что в итоге, не томите, мистер Олбани, — торопыжит Перкинс, даже не замечая, как он смешон.
— Всего лишь восемьдесят тысяч унций, увы. А сколько ещё осталось на участках, которые мы обрабатывали. И много совершенно нетронутых! Такое впечатление, что всё золото мира здесь зарыто и разбросано.
У меня в мозгу уже включился калькулятор: 120 + 80 + 80 = 280 тысяч унций, о-ля-ля! Пять миллионов шестьсот тысяч долларов! Отдав половину всем, кто участвует в экспедиции, мне всё равно останется офигенская сумма. На всё запланированное прогрессорство хватит с лихвой и ещё останется на чёрный день. Вот свезло так свезло! Безумно выгодный рояль удалось скоммуниздить, воспользовавшись, как послезнанием, так и историческим периодом. Я же до сих пор из КПСС не вышел и партбилет не сжёг, как было принято в перестройку. Так что имею полное право на долю в мифическом «золоте партии», пусть даже из карманов Запада.