— Ваше величество, а может имеет смысл поддерживать инициативы маркиза на европейском уровне? — теперь уже подключился Горчаков, — всё-таки авторитет маркизата Парамушир пока ещё невелик.
— Александр Михайлович, так вроде не проявляет он инициатив. Что будем поддерживать?
Сановников, как и самого царя, несколько смущала позиция монарха небольшого государства. Обычно всякие мелкие чего-нибудь просят, а с Изборским ничего не ясно, ибо он до сих пор не обращался с просьбами. Хотя, безусловно, уже не раз помог, как в последней войне, так и с тем же бездымным порохом, а значит и с перевооружением армии. И от сотен тысяч ненужных винтовок вовремя избавились также по его рекомендации.
— А может создать для него титул князя Курильского, ваше величество? Тогда и вассальную присягу принесёт, и признает вас сюзереном, — это уже министр государственных имуществ пытается проявить сугубую верноподданность.
— Пётр Александрович, милейший, зачем ему титул всего лишь князя, когда он может расширить свои земли до размеров герцогства? Причём, не завися ни от кого. Вспомните, как он провозгласил Парамушир маркизатом и никто не стал это опротестовывать.
— Ваше величество, так в тот период он был никому не известен и всё было воспринято, как курьёз.
— Зато теперь, господа, Парамушир признан Германией, Англией, Францией и нами. И поверьте, это оценено по делам, а не куплено им.
Никто не мог понять к чему император затеял этот разговор, собрав дюжину самых высокопоставленных лиц империи, но всем приходилось учитывать интерес государя к американцу, пусть и русскому по крови.
— Вот я и думаю, а не пригласить ли его светлость к нам в гости с визитом на следующий год. Всё-таки во многое, что мне поведал князь Нежинский, побывавший в Сан-Франциско, не очень верится. По крайней мере, у меня накопился ряд вопросов, на которые мне хотелось бы получить ответы при личной встрече.
Оказывается ларчик просто открывался — царю понадобился эдакий одобрямс от вельмож, дабы утолить своё любопытство. А самолично проявить такое желание невместно, всё равно что с каким-то вождём племени мумбо-юмбо правитель одной из великих держав пожелал бы встретиться. Теперь же все будет выглядеть, как совместное с малым советом государственное решение.
Глава 7
Глава седьмая
Кавардак в Потреро-Пойнт, царивший там чуть ли не с начала года, наконец-то упорядочился ближе к ноябрю. Всё-таки достроены две новые верфи: правительственная (пока) и дочерняя от «Крамп и сыновья» (под руководством одного из сыновей Уильяма Крампа). Теперь там переоборудуют прибывающие корабли, оснащая их новым вооружением, компаундной бронёй и ставят на них новые паровики нашего производства, правда угольные. Мазутные я пока лишь для своих задействую, ибо нефиг совсем уж морду баловать. На моей верфи добавился ещё один док, что, ясен пень, усилило возможности как в лично-персональном судостроении, так и в ремонте, ежели приспичит.
Ещё на двух частных верфях достроены новые пароходы для капитанов ван дер Клевена и Нормана. С Клевеном вообще казус приключился. Он верой и правдой отслужил Ричардсону и Хопкинсу и по-честному заработал солидные деньги, но… Предприниматели обещали ему новый пароход взамен бывшего, но то, что приобрели для него, оказалось морально устаревшей фигнёй с боковыми хлюпалками и слабовастенькой машиной. Так что я переманил его к себе, а теперь передал винтовой красавец, да ещё и с водоизмещением в 1,200 тонн. Естественно, что с классной передовой паросиловой установкой и даже вооружением. На носу имеется прикрытая бронированным полубарбетом скорострельная 2.5 дюймовая пушка Максима, а на крыше рубки установлен «кпвт». Да и паровик может в крайнем случае обойтись дровами, если с углём вдруг будет напряжёнка. Точно такой же выдан Норману, поэтому оба капитана при желании от любых пиратов отобьются, а от более серьёзных недоброжелателей по-шустрому смогут сбежать благодаря повышенной мощности двигателя. Не удивительно, что оба капитана полностью перешли ко мне на службу и на сторону больше не глядят.
Ещё одним прибавлением в составе моей «команды» стал очень интересный конструктор-судостроитель, который последнее время заделался филантропом и даже общественным деятелем. Уильяму Уэббу 62 года, но он пока энергичен и крепок здоровьем. В своё время, когда владел шипярдом, был известен, как «математик кораблестроения». Теперь его таланты направлены на усовершенствование наших кораблей и, между делом, на создание тестового бассейна для качественного испытания моделей. Лишним не будет, а советы опытного инженера моим кораблестроителям не мешают ни разу. По крайней мере, жалоб и ябед на него пока нет, а благодарностей за консультации и рекомендации уже изрядно.