Страйк выпил треть своей свежей пинты, после чего вновь сосредоточил свое внимание на лежащей перед ним странице.
Мазу Уэйс, жена папы Джея, выросла на ферме Чепмена. Она была там во времена общины Эйлмертона, и это похоже на ее личное королевство. Я не думаю, что она когда-либо посещала центры в Бирмингеме или Глазго, а в лондонский храм она приезжает лишь изредка. Я всегда ужасно боялся Маму Мазу, как ее называют члены церкви. Она похожа на ведьму: очень белое лицо, черные волосы, длинный острый нос и странные глаза. Она всегда ходила в балахоне, а не в спортивных костюмах, как все остальные. Когда я был маленьким, мне снились кошмары про Мазу, где она подглядывала за мной через замочные скважины или наблюдала за мной из мансардных окон.
Фишкой Мазу был контроль. Это трудно объяснить тому, кто с ней не знаком. Она могла заставить людей делать все, что угодно, даже причинить себе боль, и я ни разу не видел, чтобы кто-то отказался. Одно из моих самых ранних воспоминаний о ферме Чепмена — это подросток по имени Джордан, бьющий себя по лицу кожаной плетью. Я запомнил его имя, потому что Джонатан Уэйс пел духовную песню “Roll, Jordan, Roll” всякий раз, когда видел его. Джордан был намного крупнее Мазу, он стоял на коленях, его лицо было покрыто рубцами, и он продолжал хлестать себя, пока она не сказала, что пора остановиться.
Несмотря на то, что все говорили мне, какая Мазу хорошая и святая, я всегда считал ее ужасным человеком. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что ненависть к Мазу стала началом моего сомнения во всей церкви, хотя в то время я думал, что Мазу просто злая, а не что вся церковная культура прогнила.
Мазу никогда не любила Луизу и всегда следила за тем, чтобы ей поручали самую тяжелую работу на ферме, на улице в любую погоду. Став старше, я понял, что это происходило потому, что Джонатан и моя мать спали вместе. Мазу никогда не нравились женщины, с которыми спал Джонатан.
Объяснить, как я проснулся, сложно.
Через несколько лет после нашего вступления в ВГЦ на ферме Чепмен поселилась новая семья — Доэрти: мать, отец и трое детей. Пока они жили на ферме, Дейрдра Доэрти снова забеременела и родила четвертого ребенка — дочь, которую Мазу назвала Лин. (Мазу получила права на наречение всех детей, родившихся на ферме Чепмен. Она часто спрашивает у И-Цзин, как назвать ребенка. Лин — это название одной из гексаграмм).
Мне было 12 лет, когда отец, Ральф, уехал посреди ночи, забрав с собой троих старших детей. На следующее утро нас всех собрали в храме, и Джонатан Уэйс объявил, что Ральф Доэрти — материалист и эгоист, а его жена, оставшаяся с Лин, — яркий пример чистоты духа. Я помню, как мы все ей аплодировали.
Я был очень озадачен и шокирован уходом Ральфа и детей, потому что никогда не знал, чтобы кто-то делал это раньше. Нас всех учили, что уход из церкви разрушит твою жизнь, что материалистическое существование буквально убьет тебя после того, как ты был чистым духом, что ты сойдешь с ума и, возможно, покончишь жизнь самоубийством.
Затем, через несколько месяцев после ухода Ральфа, Дейрдре была исключена. Это потрясло меня даже больше, чем уход Ральфа. Я не мог представить, какой грех могла совершить Дейрдре, чтобы ВГЦ заставила ее уйти. Обычно, если кто-то делал что-то не так, его наказывали. Если человек сильно заболевал, ему могли разрешить уйти, чтобы получить медицинскую помощь, но ВГЦ обычно не отпускал людей, если только они не были настолько сломлены, что не могли работать.
Дейдре оставила Лин, когда уходила. Я должен был радоваться, потому что Лин все равно сможет вырасти чистой душой, а не губить свою жизнь в материалистическом мире. Так считало большинство членов клуба, но я так не считал. Хотя у меня не было нормальных детско-родительских отношений с Луизой, я знал, что она моя мать, а это что-то значит. Втайне я считал, что Дейдре должна была забрать Лин с собой, и это была первая серьезная трещина в моих религиозных убеждениях.