Теперь можно было не прятаться. Я спустился по плоским камням и окликнул неожиданных гостей. Они повернулись ко мне и замерли, как перед Курупури.
Все пятеро были почти одного роста и в одинаковой форме - полосатые полотняные рубашки, шорты, тяжелые башмаки. Ближайший ко мне, рыжий, веснушчатый, с глазами, под которыми отчетливо набрякли мешки, сунул руку в карман, сплюнул, резко спросил:
- Что ты делаешь на острове?
- Ловлю рыбу.
Они переглянулись. Моя ложь была очевидна.
- Ты один?
- Жду товарищей.
- Не лги. Не будь виво!
Они принимали меня за проходимца - виво. Но это было лучше, чем снова попасть в обсерваторию со столь странным названием. А неизвестные вновь спрашивали меня:
- Чем ты ловишь рыбу? Ты кто? Твои товарищи - они тоже рыбаки? Их много? Или их совсем нет?
Один из них, нервничая, ткнул меня в бок кулаком.
Но на реке снова сверкнула мигалка, и они забыли обо мне. Да и я обо всем забыл, потому что по реке медленно двигалась… субмарина! Вот оно - начало легенд о боиуне, обманывающей индейцев и серингейро!
Медленно, с какой-то даже торжественностью субмарина миновала остров и вошла в широкую протоку. Я напрасно искал взглядом опознавательные знаки. Их не было.
А потом из протоки выскочил катер. Вслед за накатившим на берег валом он мягко ткнулся в песок, и с борта спрыгнул компадре - тот самый, что вывел меня из сельвы. И я услышал, как, указав в мою сторону рукой, он спросил:
- Кто это?
- Виво! - заявил рыжий.- Спроси, Отто, зачем он на острове?
Верфель, именно так звали прибывшего, подошел и холодными пальцами задрал вверх мой подбородок.
- Компадре…- он узнал меня.- Не думал увидеть тебя так быстро.- Последние слова он явно подчеркнул.
- Этот человек - виво! - повторил рыжий.
Верфель не ответил рыжему, поманил меня пальцем, отвел на берег, к катеру, и тут, пристально и холодно уставившись на меня, спросил:
- Что видел?
Я пожал плечами. Верфель говорил по-испански, но в речи его явственно слышался акцент.
- Вы иностранец? - спросил я.- Немец? Из латифундистов?
- Моя родина - «Сумерки»,- холодно заметил он.
Его тон меня возмутил:
- Я помню, что примерно так сказал в свое время химик Реппе, ставивший опыты на людях в стенах концерна «ИГ Фарбениндустри». Он скупал польских женщин по сорок марок за каждую и еще находил, что это дорого. А на допросе сказал: «Моя родина - «ИГ Фарбениндустри»…
Верфель холодно усмехнулся. Он не придал моим словам никакого значения. Отвернулся, раскурил сигарету, а потом ровным, бесцветным голосом заметил:
- Безопаснее всего спускаться по реке утром.
И вдруг мне показалось… Вдруг мне действительно показалось, что Верфель ждет… Что он ждет удара!.. И я, правда, мог ударить его, ударить, а потом угнать катер, и вряд ли меня смогли бы догнать.
Но ударить человека, стоящего ко мне спиной, я не мог. Я вообще не мог ударить человека. Это не было трусостью. Мне мешал целый комплекс весьма серьезных причин.
Время ушло.
- Бор! - крикнул Верфель.- Проводи виво!
И, повернувшись ко мне, презрительно процедил:
- Я не имел чести знать Реппе. Но в ответе его есть достоинство.
Недовольно ворча, рыжий спустился к катеру.
- Виво! - выругался он.- Безродный бродяга!
Катер медленно сносило течением. Верфель с берега взглянул на нас, но ничего не сказал. Дождался, когда заработает мотор, и поднялся к работающим наверху людям.
Недалеко ушел я от обсерватории - часа через два катер ткнулся носом в пирс.
- Иди, виво! - раздраженно выругался рыжий.
Он не собирался меня провожать. Мало того, тут же оттолкнул катер от пирса и исчез в темноте. Я остался один, и ничто тут за это время не изменилось - даже «джип» стоял там, где я его оставил. Минуту подумав, я шагнул к навесу, под которым хранились весла, но там, под навесом, вдруг проявилась неясная угрожающая тень… Что ж… Я влез в машину и дал газ.
Дежурный встретил меня у лифта.
- Меня просили проводить вас в музей,- добродушно, с тайным укором произнес он.- Ваша комната занята.
- Гости? - не без иронии спросил я.
Он не ответил. Улыбнулся. Он, кажется, действительно ничего не знал, ничего не подозревал. И предложи он мне билет до Манауса, я бы, наверное, растерялся.
Ах, да, билет!
Я вытащил билет из кармана и протянул дежурному. Он покачал головой.
- Думаете, пригодится? - спросил я.
- Разумеется.
В лифте дежурный был крайне предупредителен. В музей не вошел, но я слышал, что лифт ушел не сразу,
А потом в темном помещении, где я оказался, вспыхнул свет.