Повесть «Обсерватория «Сумерки» навеяна самыми современными проблемами и опасениями. Она предостерегает людей: не допускайте вмешательства в природу всех тех сил, что до сих пор пытаются использовать науку во имя идеалов фашизма. Символична мелькающая в повести зловещая тень Мартина Бормана- символа возврата к звериным целям нацизма. Его последователи, оказывается, готовят такой возврат с помощью преступного использования новых научных методов изменения земной атмосферы. Их не останавливает при этом возможность уничтожения доброй половины человечества…
Особо стоит в книге повесть «Фальшивый подвиг» (Записки промышленного шпиона). Описанные в ней события воспринимаются как абсолютно реальные. Этому способствует и предпосланный повести общеизвестный документ о способах промышленного шпионажа, опубликованный на Западе 23 мая 1965 года. Достоверно выглядят все приключения Эла Миллера, человека холодного, жестокого, беспринципного, безнравственного. Для него ничего не стоит подслушать чужую беседу, выкрасть чужой чертеж, угнать чужую машину, наконец,- убить. Все определяется платой. Но если Элу Миллеру кто-то готов заплатить больше, он, не задумываясь, предаст (продаст) и {вою Консультацию, и своих коллег-профессионалов. Эл Миллер олицетворяет собой именно тот тип людей, которых привлекают для своей грязной деятельности и ФБР, и ЦРУ, и частные детективные агентства. Таким людям удобно поручать самые «деликатные» дела, такие люди всегда готовы пролить кровь не только в своей стране, но и -тем более! - за рубежом: в Конго, в Анголе, в Португалии, в Чили…
Почему же повесть о Миллере, шпионе и диверсанте, включена в фантастический сборник? Да потому хотя бы, что автор, логически продолжая линию Миллера, показывает, на что он способен в своей невероятной ужасающей алчности, к чему, наконец, приводит его жестокий и страшный путь. Доводя повесть до сатирического гротеска, автор отправляет «профессионала» не куда-нибудь, а в юрский период, к динозаврам… Но не динозавры, конечно, интересуют в юрском периоде Эла Миллера, а все те же его «собратья» из конкурирующей организации. С ними он «по-динозаврски» и расправляется… Такой прием позволяет Геннадию Прашкевичу показать подноготную чуждого нам мира, подноготную чуждого нам образа жизни с его героями, обвешанными оружием, с его разбросанными повсюду подслушивающими устройствами, с его, наконец, «процветанием» и «свободой».
В «Записках промышленного шпиона» показательна история отравления химическим комбинатом «СГ» жителей городка Итаки. Казалось бы, Миллер выступает против зловещего концерна, но, следя за приключениями промышленного шпиона, читатель ни на минуту не забывает, что преступления безнравственной монополии разоблачаются столь же безнравственным «героем». Восемь процентов, обещанных Консультации, в которой «работает» Эл Миллер, все ставят на место…
Рассказ «Сирены Летящей», в отличие от предыдущих, уносит читателя в далекие космические дали, на планету Ноос, обращающуюся вокруг звезды Летящая Барнарда. Исследователи планеты сталкиваются с такими удивительными вещами, что повествование удерживает внимание читателя до самых последних строк. Волнующая романтика!
Хочется верить, что книга Геннадия Прашкевича - это лишь первый, и далеко не последний, его шаг в широком просторе реалистической фантастики,- неравнодушной, воинствующей, утверждающей поиск, дерзание, глубокую веру в могущество человека, в могущество его разума, противостоящего всем заблуждениям и ошибкам, всем, вольным или невольным, отступлениям от истины и добра.
21. IX. 1976
Александр Казанцев
ОБСЕРВАТОРИЯ «СУМЕРКИ»
ПАМЯТИ Я. Я. ПЛАВИЛЬЩИКОВА
…Ибо он знал то, чего не ведала эта ликующая толпа,- что микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, что он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и что, возможно, придет на горе и на поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города.
Над сельвой
Устраиваясь в кресле, я обратил внимание на человека, показавшегося мне знакомым. Он долго не поворачивался в мою сторону, потом повернулся, и я вспомнил, что действительно видел его около часа назад, тут же - в холле аэропорта. На нем была плотная шелковая куртка, одна из тех, что так нравятся лесорубам и парашютистам, но удивило меня отнюдь не это - мало ли кто и что носит! - а выражение лица: этот человек был абсолютно невозмутим! Едва пристегнувшись к креслу, он отключился от окружающего.