Он набирает скорость, пока не начинает всерьез трахать мое лицо. Глаза застилает вода, слезы текут по щекам. Вода продолжает брызгать мне на спину, пока он вколачивается в меня, положив руки мне на голову.
— Из-за тебя мне хочется все бросить, София. — Он задерживает свой член в глубине моего рта, прежде чем вытащить его, и я делаю глубокий вдох. — Ты заставляешь меня хотеть все бросить.
Его потребность поднимается все выше и выше по мере того, как он использует мой рот для своего удовольствия, и он уже близок к тому, чтобы кончить. Как раз когда я думаю, что он собирается кончить мне в горло, он вырывается и дважды кончает, прежде чем ленты спермы забрызгивают мое лицо.
— Мне нравится быть единственным, кто пачкает тебя. — Он смотрит на меня с благоговением.
Он протягивает руку, чтобы помочь мне подняться, затем разворачивает меня за плечи, чтобы ополоснуть.
Как только мое лицо стало чистым, я снова повернулась к нему лицом. — Значит, все было хорошо?
Антонио откидывает голову назад и смеется. От этого зрелища я чуть не потерял сознание. — Чуть лучше, чем хорошо. — Он в отчаянии качает головой и целомудренно целует меня. — Наверное, нам пора уходить отсюда, пока мы не превратились в чернослив.
— Не забудь, что нам нужно поговорить о следующей пятнице.
— Ночь еще только начинается, — говорит он.
Смыв с себя мыло, мы выключаем душ и выходим. Когда я высыхаю, я беру свой шелковый халат с обратной стороны двери и накидываю его, пока Антонио обматывает полотенце вокруг своей талии. Мы переходим в основное помещение общежития, чтобы забрать нашу одежду, но прежде чем я успеваю собрать ее всю, дверь в мою комнату распахивается.
Мы с Антонио замираем. Мы смотрим друг на друга, затем наши взгляды переводятся на дверь и голос Мирабеллы.
— Извини, что врываюсь, но ты не поверишь, что… — Она останавливается и смотрит на нас с Антонио, глаза расширены, кулаки сжаты. — Какого черта?
25
СОФИЯ
— Mира! — Я застегиваю халат на шее, как будто это может как-то заставить ее поверить, что сцена, в которую она ворвалась, не такая, как кажется.
— Ты что, не знаешь, как стучать? — прорычал Антонио, явно решив действовать более агрессивно.
— Что вы двое делаете? — Она подходит к Антонио и толкает его в голую грудь. — Ты трахаешь мою лучшую подругу? — Когда она снова пытается толкнуть его, он хватает ее за запястья, чтобы остановить.
— Полегче, сестренка.
— Я могу объяснить.
Мое сердце бьется так сильно, что я едва слышу слова, вылетающие изо рта.
Мира мотает головой в мою сторону. — Я бы сказала, это не требует объяснений. Мой брат использует тебя, чтобы завестись. Наверное, потому что его невеста — королевская стерва.
Из горла Антонио вырывается рык. — Это не то, что происходит.
— Да? А что же тогда? — Она скрещивает руки и делает ему свое лучшее лицо "не лги мне, черт возьми".
— Я не обязан тебе ничего объяснять.
Он сгибается в талии, собирает свою выброшенную одежду у ног и идет в ванную, захлопывая за собой дверь.
— Я не могу в это поверить. — Мира вскинула руки вверх и зашагала. Все Ла Росы вышагивают, когда расстроены.
Я беспокоюсь, что моя лучшая подруга никогда не простит меня за то, что я скрыла это от нее, но на самом деле я больше беспокоюсь о том, что это может означать, что Антонио хочет прекратить наши отношения раньше времени, к чему я не готова.
— Мира, позволь мне объяснить.
Она не обращает на меня внимания и продолжает расхаживать, пока Антонио не выходит из ванной, полностью одетый.
— Ты все еще собираешься жениться на Авроре?
В ее тоне звучит явное обвинение.
Я поворачиваюсь к Антонио. — Ты не мог бы дать нам с Мирой поговорить?
Он несколько раз смотрит между нами и, наконец, коротко кивает. Затем он целомудренно целует меня в губы, отчего мои щеки раскаляются до вулканических размеров, ведь в комнате с нами находится Мира.
— Тогда я поговорю с сестрой после. — Он стоит перед ней, а она смотрит на нас так, словно мы маленькие зеленые человечки, только что приземлившиеся на космическом корабле на Земле. — Приходи ко мне в комнату, когда вы двое закончите. Не делай никаких обходных путей.