Подумав, что я устала и, наверное, мне просто нужно лечь спать, я переодеваюсь в пижаму — бледно-голубой шелковый комплект из кулиски и шортиков с кружевной отделкой цвета слоновой кости. Я убираю свои темные волосы в пучок на макушке, смываю макияж и приступаю к процедуре ухода за кожей. Я насухо вытираю лицо полотенцем, когда раздается стук в дверь.
Хотя это гораздо позже, чем я ожидала, в животе зашевелилось смутное чувство, что Мира на самом деле не забыла обо мне. Я с улыбкой подхожу к двери и распахиваю ее, готовая вполголоса поворчать на нее за то, что она так долго ждала.
Но это не Мира. Это Антонио.
Я моргаю, потрясенная тем, что он здесь. Он иногда заходил, когда Мира жила со мной, но с тех пор, как она переехала в комнату Марсело в конце прошлого семестра, он не появлялся.
Его взгляд скользит по моему телу, заставляя мурашки разбегаться по коже, затем он встречается с моими глазами и, не спрашивая разрешения, заходит внутрь. Его одеколон попадает мне в ноздри, когда он проходит мимо, и я глубоко вдыхаю его. С тех пор как он начал пользоваться одеколоном в старших классах, я пристрастилась к этому аромату, даже приобрела пробники, которые прячу.
— Что происходит? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом. Вспомнив, что я одета не совсем для компании, я скрещиваю руки, пытаясь скрыть от его взгляда свои соски.
— Ищу свою сестру.
Он оглядывает комнату, как будто она прячется.
Не знаю почему, но у меня в груди словно защемило, когда стало ясно, что его присутствие здесь не имеет ко мне никакого отношения. Я была так глупа, когда думала, что это так.
Может, я и была наполовину влюблена в Антонио на протяжении многих лет, но он никогда не уделял мне особого внимания. Для него я просто лучшая подруга его младшей сестры. — Она должна была прийти. Сказала мне, что встретится с Марсело, а потом зайдет, но так и не появилась. Я подумала, что ты — это она, когда постучал.
Он нахмурился. — Не возражаешь, если я побуду здесь немного, чтобы посмотреть, не появится ли она? Я уже пытался зайти в их с Марсело комнату, но их там нет, или они не отвечают.
Его лицо искажается в неловком выражении отвращения при мысли о том, что его сестра и Марсело занимаются сексом.
Я застываю на долю секунды, а затем заставляю себя расслабиться. Не могу вспомнить, когда я в последний раз оставалась в комнате наедине с Антонио в течение длительного времени.
— Все в порядке? — спрашиваю я, чувствуя себя неловко в своих шелковых пижамах, хотя Антонио, кажется, даже не замечает этого.
— Мне нужно поговорить с ней о том, как она ведет себя по отношению к Авроре.
Мне удается сдержать хмурый взгляд при упоминании Авроры и его очевидной потребности защитить ее. Я хочу сказать ему, что Аврора более чем способна сама справиться с поведением Миры. Она — гадюка и не нуждается в том, чтобы ее жених приходил ей на помощь.
— Не секрет, что Мира не в восторге от вашей помолвки. — Я подхожу к своей кровати и сажусь на край рядом с книгой, пока Антонио вышагивает передо мной.
— Я знаю, но Мира должна проявить к Авроре уважение, которого она заслуживает за свое место в нашей семье.
— Это касается обеих сторон.
Слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.
Антонио резко прекращает вышагивать. Его спина обращена ко мне, и он поднимается и опускается с глубоким вдохом. Он поворачивается и смотрит на меня через плечо. — Я сказал ей то же самое.
Мои глаза расширяются от удивления.
— Не надо так удивляться. Я не знаю всех способов, которыми Аврора превратила в ад твою и Миры жизнь, София, но Мира ясно дала мне понять, что она не была милой.
Я моргаю несколько раз. — О. Я…
Он смотрит мне в лицо, положив руки на бедра, и вздыхает. — Просто скажи все, что думаешь.
Мои губы сжимаются, но я решаю сказать ему. — Хорошо. Ты, кажется, не против всего этого с тех пор, как твой отец рассказал тебе об этом, так что я полагаю, что ты доволен тем, что она твоя невеста.
Он пристально смотрит на меня, и я понятия не имею, что творится у него в голове.
— Я знаю, что такое Аврора, так что нет, я не счастлив, что проведу с ней остаток жизни. Если бы это был мой выбор, я бы выбрал кого-то… другого. Но я счастлив, что помолвка и брак выполнят задуманное и будут восприняты членами нашей организации как хорошая пара. Я всю жизнь знал, что выбор, на ком жениться, никогда не будет за мной.
— Значит, речь идет о долге?
Единственные наследники, которые должны стать донами, — это четверо, проживающих в академии, но, как я слышала, никто из них не уважает долг так, как Антонио. Возможно, именно отношения с отцом привили ему честь всегда поступать так, как должно.