Я возвращаю свое внимание к Арии. — Ты знаешь, с кем ты в паре?
Она кивает, поджав губы, как будто пытается удержаться от улыбки, затем наклоняется и говорит тихим голосом: — Габриэле Витале.
Мои глаза расширяются, и я бросаю взгляд на Марсело, чтобы узнать, не подслушал ли он, но он все еще разговаривает с Джованни.
Мира, однако, вопросительно смотрит на меня. — Что? — говорит она.
Я шепчу ей на ухо: — Ария сошлась с Гейбом.
Мира откидывается назад с расширенными глазами и смотрит на меня с минуту.
Габриэле — следующий в очереди на управление преступной семьей Витале на северо-западе страны. Он своего рода гений компьютерного взлома, что говорит о многом, потому что Мира и сама неплохо разбирается, но никто о нем ничего не знает. В университетском городке он держится в тени, и о нем постоянно ходят слухи.
Одно я знаю точно: Марсело не обрадуется тому, что его сестру свели с Гейбом.
Ария наклоняется ко мне и шепчет нам обоим: — Не говорите ему.
Она кивает на своего брата. — Он попытается все испортить.
— Он все равно узнает, — говорит Мира.
— Что узнает? — спрашивает Марсело.
— Что я планирую устроить девичник для Миры, — говорю я с таким энтузиазмом, на какой только способен — учитывая состояние моего сердца, это не так уж много. Но, кажется, это его успокоило.
Тем не менее, Марсело бросает на меня странный взгляд и возвращается к разговору с Джованни.
Вскоре после этого начинает ректор Томпсон, который благодарит всех за то, что пришли, и говорит о том, как важно, чтобы нынешние студенты показывали новым студентам окрестности и давали им представление о жизни кампуса.
Я отключилась примерно на середине его речи, мысленно прокручивая в голове то, что чувствовал Антонио, когда прикасался ко мне в последний раз. Его взгляд, когда он нависал надо мной и занимался со мной любовью. Как все это могло быть ненастоящим?
Когда я не могу остановиться и смотрю на него, сидящего в двадцати шагах от меня с Авророй и Томмазо, мне кажется, что мое только что починенное стеклянное сердце снова разбивается вдребезги, потому что он смотрит на меня глазами, полными сожаления.
Сожаления о том, что он причинил мне боль, или сожаления о том, что он вообще что-то со мной начал?
Аврора наклоняется к нему и что-то говорит, и его внимание возвращается к ректору, заканчивающему свою речь.
— Если у вас возникнут какие-либо проблемы во время пребывания в кампусе в течение следующих нескольких дней, не стесняйтесь обращаться ко мне. Я знаю, что это может быть очень тяжело, но я и моя команда готовы помочь. Вы все стали партнерами, и я подозреваю, что некоторые из вас знают человека, с которым вы стали партнерами. В этом случае, когда я закончу выступать, вы можете подойти к ним, если увидите их. Если нет, просто подойдите к входу в зал, и мы разделим вас на пары. Спасибо всем. Увидимся на завтрашних танцах.
В толпе раздается ропот, люди двигаются, разбиваясь на пары, где только можно. Я знаю, как выглядит Анна, но я ее не вижу, так что, наверное, я пойду вперед и поищу ее.
Но прежде чем сделать это, я замечаю Гейба, который идет к нам, засунув руки в карманы и выглядя довольно расслабленным для человека, который собирается разозлить главу преступной семьи Коста. Я решаю задержаться на минутку, вдруг Арии понадобится подкрепление.
У Гейба отросли волосы на лице. Его глаза цвета коньяка переходят на Арию, когда он подходит к нам.
— Ты потерялся, что ли, Витале? — говорит Марсело, вставая.
Габриэле окидывает Марсело взглядом. — Вовсе нет.
Затем он снова обращает свое внимание на Арию, которая практически сияет под его взглядом. — Готова?
Марсело прокладывает себе путь между ними. — Что значит готова?
Габриэле вздыхает, как будто он ожидал такой реакции. — Мы с Арией в паре. И не надо на меня наезжать. Я не имею к этому никакого отношения. Я спросил об этом у администрации, и, видимо, в этом году девушек было больше, чем парней, и цифры не совпали.
Он пожимает плечами.
Мирабелла делает шаг вперед и кладет руку на грудь Марсело, давая ему понять, что он должен оставить это.
— Держи свои руки при себе, иначе я их отрежу, — говорит Марсело сквозь стиснутые челюсти.
Габриэле захихикал. — Я же говорил тебе, что не люблю детей, Коста.
Ария опускает руки, и мне хочется сказать что-нибудь, чтобы она почувствовала себя лучше, но я лучше других знаю, как сильно мужчина может ранить тебя. Лучшее, что я могу для нее сделать, — это предупредить, чтобы она не завышала свои ожидания.