Тем временем ступени закончились, и вот она на пьедестале, а перед ней — незнакомые ящерры с до боли знакомыми лицами: все те, кто с больших экранов вещал о том, как должен жить славный город Мыслите: политики, дипломаты, некультурные деятели культуры.
Она увидела его первой, прежде чем он увидел её. Не искала — взгляд сразу приземлился на расслабленной фигуре.
Доган Рагарра.
Судья, вытащивший разрушенный город из забвения. Ящерр, повинный в том аду, в который Марлен окунулась в одиннадцатилетнем возрасте.
Неправда, что она осталась равнодушной, как когда-то мечталось! Не получилось казаться спокойной и сдержанной, не получилось не глазеть. Нет! Перед ней был мужчина, о котором она так много слышала! Мужчина, о котором так часто велись разговоры в спальнях юный учениц. Он их волновал. Он не мог не волновать.
Взгляд девушки прошёлся по плечам мужчины и остановился на лице. Лисица впервые увидела его.
Высокий, широкоплечий, с волевым квадратным подбородком и чётко выраженными носогубными складками. Кожа — серебристая, как и у всех ящерров, а хвост спрятан меж позвонков (так делали все ящерры, находясь вне опасности). И глаза — серого цвета с нотой зелени. Сердце дрогнуло в ожидании. Повезло же ему родиться привлекательным. Будь он другим — было бы проще.
Мужчина поднялся. Подошёл ближе. Их взгляды встретились. Он усмехнулся.
Маленькая рыжая лисичка, наивная, не знавшая мужской ласки, она вдруг поняла, почему о нем велось так много разговоров. Почему он был для города столь легендарной личностью. Из-за чего гонщицы, хоть раз получавшие цветок из его рук, уже никогда не позволяли себе отзываться о Догане пренебрежительно.
Лисичка так любила флиртовать, морочить мужчинам головы и всегда знала, как поставить собеседника на место дерзкой «лисичьей» фразой, но в тот момент, кажется, забыла даже собственное имя. Смотрела, пытаясь запомнить еголицо.
Не знала Марлен, что в определённый момент и для ящерра всё пошло не по плану. И Доган, вместо того чтобы просто отдать цветок и отправить гонщицу восвояси, замер…
Его расслабленность медленно растворялась в другом чувстве. Опасность! Она была рядом, отражалась в глазах золотоволосой девчонки.
Арена аплодировала. Никто и не догадывался, что в какой-то момент что-то пошло не так…
— Этого не может быть! — внезапно прошептал Доган. Он говорил на земном почти без акцента. Марлен услышала.
Доган Рагарра поднялся с кресла, и приблизился к Марлен. Он схватил её за шею и притянул к себе, так, что Марлен пришлось встать на цыпочки, лишь бы не расстаться с жизнью.
Он внимательно её рассматривал, и от этого взгляда хотелось убежать.
— Этого не может быть!
И Марлен вдруг осознала, что если её жизнь и была сложной, то дальше будет только хуже. Она читала свой приговор в глазах мужчины.
Доброй лисичке внезапно стало понятно, что да, переспать с ящерром — не худшее, что может произойти в жизни гонщицы.
Доган
Ноющее беспокойство не покидало Догана с самого утра. На тренировке он был невнимателен, чем мгновенно воспользовался наглый родственник и с удовольствием зарядил ему по шее.
— Теряете хватку, уважаемый кан, — засмеялся Нарб. — Вам стоит меньше внимания уделять своим разленившимся гонщицам и больше — занятиям.
Доган усмехнулся. Нарб провёл в Академии Терциев четыре года, и этого оказалось достаточно, чтобы пропитаться презрением к его детищу — к гонщицам. Впрочем, судью Рагарру не волновало, как относится руководство Академии к его воспитанницам. Его город — его правила. Если же эти ящерры в своих «справедливых взглядах на жизнь» перейдут черту и начнут создавать проблемы, Доган обязательно им об этом намекнёт. А намёки Рагарры, что удары молотком по голове — игнорировать нельзя.
— А как же та девушка, которая обчистила тебя? — судья усмехнулся. — Она тоже — разленившаяся? Тогда почему сумела умыкнуть у тебя оружие?
Нарб беззлобно ухмыльнулся.
— О да, — улыбка чеширского кота, — хороша была чертовка.
— Ну так купи её, — посоветовал Доган, тремя ударами укладывая родственничка на лопатки.
— Я брезгую… — Нарб быстро поднялся. — Кто знает, что скрывается за прелестной, — и снова ухмылка, — мордашкой.
— Гигиена там скрывается, — отчеканил судья. — Спать с гонщицами безопаснее, чем с любимы другими женщинами в Мыслите. И приятней, если уж такое дело. Они много умеют.
— Нужели ты их сам всему обучил? — паясничал Нарб.