Несмотря на неприятный инцидент, случившийся утром, Гермиона решила считать произошедшее, скорее, еще одним свидетельством его боли и отчаянья, чем реальной угрозой. Он утверждал, что его жизнь слишком сложна для ее осознания, но она чувствовала, что все же понимает его в достаточной мере, чтобы попытаться помочь. И судя по тому, что сказала Минерва, если он так быстро теряет контроль, то, возможно, у нее не так много времени, чтобы предпринять что-то.
***
Взгляд Минервы все еще был прикован к двери, когда Гермиона ушла.
– Я беспокоюсь о мальчике, Альбус, – тихо сказала она портрету позади себя.
– Он не мальчик, моя дорогая. Уже много лет как.
– Конечно. Но я все еще думаю о нем, как о том перепуганном маленьком мальчике из Коукворта, над которым издевались и пренебрегали им…
– Что ж, - вздохнул Дамблдор, потягиваясь в кресле, – в последнее время над ним никто не издевался и не пренебрегал им… Это осталось в прошлом, как ты знаешь.
– Ты меня не понял, – Минерва повернулась лицом к портрету. – И между прочим, пренебрежение и издевательства до сих пор продолжаются. Теперь он делает это с собой сам, причиняя себе боль опрометчивыми поступками. Ничего не изменилось. Гермиона подтвердила, что он курит, злоупотребляет алкоголем, а по слухам, и незаконными зельями, не говоря уже о беспорядочных связях с женщинами, зачастую незнакомыми.
– И с некоторыми знакомыми тоже…
Минерва фыркнула с отвращением.
– Я слышала о случае с Синистрой на Астрономической башне. И о некоторых других женщинах, втянутых в его грехопадение.
– И что же, по-твоему, нам делать? – требовательно спросил Альбус, подняв ладонь. – Сказать мужчине сорока с хвостиком лет, чтобы умерил свои аппетиты, продолжил влачить существование в одиночестве и забыл об удовольствиях жизни? Он заслужил свободу после всего, что сделал… что я просил его сделать.
– Мы говорим о Северусе, не о тебе, – резко ответила Минерва. – Может быть, твое чувство вины затуманивает здравый смысл?
Альбус пожал плечами.
– Возможно. Или, может быть, я уже достаточно вмешался в его жизнь, и Северусу придется наконец столкнуться с последствиями своего собственного выбора, а не навязанного ему другими. Он и раньше так поступал, если помнишь.
Минерва покачала головой.
– Да, и к чему это привело? Он пришел к тебе и упал на колени в раскаянии, отчаянно моля спасти женщину, которую любил, но все равно потерял… Разве это научило его задумываться о последствиях собственного выбора?
Альбус отвел взгляд, чтобы не видеть упрека в ее зеленых глазах. Морщинистое лицо Минервы смягчилось.
– Подумай о нем как о собственном сыне, мой дорогой Альбус, и возможно, это заставит тебя “вмешаться” или, по крайней мере, дать деликатный совет.
– Да-да. Позволь мне еще немного поразмышлять, Минни. Пожалуйста.
***
Жажда была сильнее, чем когда-либо. Она, словно электрический ток, струилась по венам. И он отлично знал, в чем причина. Это напряжение невозможно ничем разрядить и нельзя никак избавиться от него. Вчерашний вечер с девчонкой Уизли не принес облегчения, наоборот, стало только хуже. И еще эта Грейнджер с ее навязчивыми попытками вмешаться. Он давно разучился общаться с такими как она. Когда-то давно он просто трахал надоедливых девок до тех пор, пока они не затыкались или не меняли свое мнение. Но ее, похоже, это мало интересовало. Какого хрена она от него хочет, если не быстрого перепихона на столе или медленного секса у стены, как все остальные? Неужели она действительно хочет стать его гребаной совестью? Если она будет сидеть в виде ангелочка у него на плече, то уже через минуту ее осуждающего цоканья над каждым его действием ему захочется придушить ее.
– Блять, – он провел рукой по волосам. Ему нужен пинок под зад – нечто первоклассное, чтобы гарантированно обеспечить забвение. И еще нужно потрахаться. Без обязательств. И без ограничений. Ему необходимо дать себе волю и расслабиться.
Глядя на часы и меряя шагами гостиную, он наконец зарычал и сдался. Он предпочитал приходить туда попозже, чтобы было больше шансов найти кого-то настолько обдолбанного, как ему нужно. Придется просто сначала устроить ей небольшую химическую вакханалию. Он поморщился. Эта ночка встанет ему недешево.
Проскользнув в серебристое марево, затянувшее Яму, он тут же почувствовал, как напряжение в его теле начинает таять, капая ледяной водой с кончиков пальцев. Глубоко вдохнув, он позволил экзотическому аромату запретной греховности просочиться внутрь него. Да, это было его святилище: здесь тело и разум обретали свободу и могли приблизиться к богам, которые сочли нужным подарить ему еще несколько лет в этом позабытом мире.
Сквиб натирал стаканы с бесстрастным лицом, но от его проницательного взгляда ничто не могло укрыться. Северус облокотился на стойку.
– Есть что-то для меня?
– Одна, как раз в вашем вкусе, – Сквиб коротко кивнул, и его глаза продолжили блуждать по комнате.
– Насколько в кондиции?
– Наполовину. Я добавил кое-что в ее последний бокал.
– Отлично сработано, – Снейп сунул галлеон в его верхний карман. – Я беру ее прямо сейчас. И бутылку твоего лучшего.
Сквиб снова кивнул, перекинул полотенце через плечо и неторопливо удалился.
Снейп только начал расстегивать пуговицы на рубашке, когда раздался тихий стук. Хорошо. Он хотел оказаться внутри нее как можно скорее. Открыв дверь, он почувствовал, как на него накатывает новая волна облегчения. На этот раз ему придется оставить Сквибу хорошие чаевые: он превзошел самого себя. Она была элегантной, миниатюрной и такой горячей в этом облегающем черном платье. Полностью. В его. Вкусе.
– Вы хотели меня? – спросила она хриплым голосом. Не говоря ни слова, Снейп втащил ее в комнату, захлопнул дверь и впечатал в нее девушку. Он никогда не целовал тех, кого находил в Яме. Они были ему нужны, лишь чтобы трахнуть. Но сейчас желание одолело принципы, и его губы накрыли ее рот, прежде чем он успел осознать, что делает.
Ее губы, восхитительно мягкие, легко раскрылись, позволяя ему проскользнуть внутрь, чтобы попробовать ее на вкус. Он поймал себя на том, что стонет, как подросток, и понял, что его жажда этим вечером вот-вот станет непреодолимой. Он всегда держал ее под контролем, но горячие губы девушки заставляли его задыхаться и терять голову. Возможно, ему даже придется трахнуть ее прямо здесь, у двери, в качестве закуски перед основным блюдом.
– Вы ничего не забыли? – наконец смогла пробормотать она ему в губы. Он отстранился, и его взгляд остановился на маленькой бутылке в ее руке. Должно быть, это дал ей Сквиб.
Скривившись в улыбке, он провел большим пальцем по ее нижней губе. Невероятно сочная.
– Дамы… вперед.
Ее улыбка дрогнула, а его – стала шире. Новенькая. Чудесно. Яд сделает ее чрезвычайно сговорчивой, превратит в его игрушку на долгие часы, как ему и нужно.
– Это просто легкий… стимулятор… для улучшения настроения, – промурлыкал он.
Она вытащила пробку, поднесла ее к носу и понюхала. Он ухмыльнулся, гадая, зачем ей это, – такая восхитительная конфетка, как она, вряд ли способна определить что-то по запаху. Но когда она снова перевела на него взгляд, у него перехватило дыхание: было в нем что-то…
– Аконит, – заявила она. – Листья, не цветы, – ядовиты, вызывают бессонницу. Болиголов – ядовит, может стать причиной кататонии.
Снейп нахмурился еще больше.
– Рог дракона – волшебный катализатор, дорогой ингредиент… – она коротко покачала головой. – Если я не ошибаюсь, это стимулятор и галлюциноген. А также нейротоксин… Так что я, наверное, пас. И думаю, вы тоже, ради вашего же блага.
Быстрым движением она выхватила палочку из-за спины и превратила бутылку в облачко сверкающей пыли, а затем сняла чары, и так едва скрывающие черты ее лица. Как он сразу не понял? Это так чертовски очевидно – Грейнджер!