– Не за что, – она мимолетно улыбнулась и опустила глаза в тарелку, вытирая корочкой остатки соуса.
Собрав все капельки и слизав последнюю с большого пальца, она обнаружила, что Снейп переместил к костру напротив нее корягу и теперь сидел, прислонившись к ней спиной. Гермиона видела, как он достал из кармана небольшую книгу, открыл ее на середине и начал читать, сосредоточенно нахмурив брови. Отблески огня отливали бронзой на его коже, темные пряди волос спадали на лицо, скрывая глаза, а рот прятался в тени выдающегося носа. Гермиона снова удивилась: по какой-то причине она думала, что, отбросив свое прошлое, он отверг и все к нему относящееся. Мысль о том, что его интерес к чтению по-прежнему не угас, успокаивала: будто какая-то часть того Снейпа все еще была жива в нем.
Гермиона быстро очистила посуду, убрала горелку и достала из своей сумки книгу, которую дала ей почитать Джинни. Их вкусы не всегда совпадали, так что было немного рискованно брать книгу с собой, однако та являлась сборником коротких рассказов, и Гермиона рассудила, что, если ей не понравится один, она всегда сможет перейти к другому. Оказалось, что рассказы были очень хорошо написаны, и вскоре она настолько погрузилась в них, что совершенно забыла, где находится. Дойдя до смешного места, она громко рассмеялась и с удивлением услышала в ответ низкий голос:
– Мне она тоже понравилась.
Она подняла взгляд и увидела, что Снейп смотрит на нее с любопытством, а уголки его губ приподняты в подобии улыбки.
– Вы читали ее?
Он кивнул. Гермиона не могла придумать ничего подходящего для ответа.
– О… хорошо.
Он задержал на ней взгляд еще на мгновение, а затем вернулся к своей книге. У Гермионы внутри все перевернулось. Она попыталась сосредоточиться на чтении, но не смогла. Все ее мысли были заняты тем, что она сейчас вот так просто делит тепло костра и обсуждает книгу с человеком, которого ей хотелось убить меньше, чем двадцать четыре часа назад. Пока она снова и снова крутила эту мысль в голове, как пережаренный блин, Снейп встал и сунул книгу в карман. Погруженный в свои мысли, он отвернулся и быстро ушел в темноту. Гермиона выпрямилась, гадая, что он делает, но потом услышала, как он вдалеке произносит охранные заклинания.
Она выдохнула, поняв, что слишком надолго задержала дыхание. Мысль, что ночью они будут защищены, успокаивала, но она была не уверена, что понимает, от чего он их защищает. Он что-то слышал? Что-то почувствовал? Его не было какое-то время, а вернувшись, он лишь коротко кивнул ей, ушел в свою палатку и резко застегнул молнию.
Гермиона уставилась в огонь. Она так много хотела сказать ему, так много спросить, но между ними лежала такая пропасть дурного прошлого, что любая попытка пересечь ее оборвет единственную тонкую нить, натянутую над ней. Вздохнув, она затушила костер и наколдовала Люмос, чтобы найти зубную щетку и пасту в кармане рюкзака.
И тогда она обнаружила ее – маленькую синюю бутылочку Джинни с зельем Эймори. Как, черт возьми, ей удалось запихнуть его в сумку?
Если бы костер еще горел, она бы швырнула его туда, разбив вдребезги. Зачем ей хотеть Снейпа? Как это ей поможет? Или ему? Гермиона была в ярости, но сунула его обратно в карман. Как смеет Джинни говорить, что ей нужно хорошенько потрахаться?! У нее не все еще настолько запущено. На самом деле, вообще не запущено.
Все еще злясь, Гермиона почистила зубы, забралась в палатку и застегнула молнию. Неуклюже перекатываясь в тесноте этого брезентового домика, она наконец сумела переодеться в пижаму. Она до смерти ненавидела палатки. С ними были связаны не слишком приятные воспоминания. И сейчас ей приходится торчать в маленькой, вызывающей клаустрофобию еще сильнее, чем ее спальня, палатке и спать на дурацком надувном…
– Черт!
Гермиона быстро зажгла палочку и бросила ее на кровать. Вместо жесткого пластикового матраса там был мягкий, пуховый: толстый и просто роскошный. Должно быть, его сделал Снейп.
К горлу подступил ком, когда она скользнула в спальный мешок и сунула под голову подушку. И почти растаяла от ощущения мягкости и тепла, окутавшего усталое тело.
– Спасибо, – прохрипела она так тихо, что даже не была уверена, услышал ли он ее.
Однако, когда она уже почти заснула, ей показалось, что ветер донес до нее низкий и звучный голос:
– Пожалуйста.
========== 11. Передоз сексуальности и психоделика ==========
Комментарий к 11. Передоз сексуальности и психоделика
Queen_89 с благодарностью за огромную поддержку и добрые слова в комментариях. А также за постоянную активность у меня в группе. Все это огромная мотивация для меня, спасибо!
Вежливые. Именно так Гермиона описала бы следующие три дня. Она изо всех сил старалась не сделать ничего, что могло бы заведомо вывести Снейпа из себя, а он, даже всегда держась впереди нее, замедлился настолько, чтобы она могла идти в более удобном темпе. Они по-прежнему почти не разговаривали, если не считать примитивных обсуждений того, когда поесть и где разбить лагерь. Гермиона все еще точно не знала, куда именно они направляются, хотя они продолжали следовать вверх по течению реки, которая, согласно ее карте, в конечном счете приведет их к горному хребту, который она впервые увидела по прибытии.
Это казалось нелепым – нет, это и впрямь было нелепо: что они не могли обсудить ничего важнее того, кто принесет питьевую воду с реки или кто разожжет костер. И хотя с течением времени Гермиона чувствовала себя все более комфортно в его присутствии, как ни странно, она все меньше стремилась заниматься чем-либо, кроме простейших дел. Ей почему-то не хотелось разрушать воцарившееся дружеское перемирие в быту, что они разделяли: удовольствие от совместной трапезы (готовила, разумеется, она), чтение у костра и даже игру в шахматы маленькими речными камешками, собранными Снейпом, пока она обедала, и доской, которую он каким-то образом сделал с помощью магии из плоского куска коры.
Снейп всегда побеждал, но и она была близка к этому. И хотя он отлично умел блефовать, недавно Гермиона заметила, что у него предательски подергивается бровь. Обычно она любила посоревноваться, но каждый раз, когда он побеждал ее и склонял голову с притворным смирением, которое выдавали едва заметно подрагивающие губы, она чувствовала, что ее влечет к нему. Джинни была права: ее привлекает интеллект, и сейчас работа его разума была воплощена в игре на доске из коры с кучей камешков, и одного наблюдения за этим было достаточно, чтобы, забравшись наконец ночью в постель, Гермиона вдруг почувствовала возбуждение.
Ей удалось побороть желание мастурбировать, но телу требовалось больше времени, чтобы достаточно успокоиться и заснуть. Нельзя мастурбировать – не тогда, когда источник ее возбуждения отделен от нее двумя хлипкими слоями брезента. А также ее смущал тот факт, что этот человек трахнул ее подруг и, без сомнения, подруг ее подруг, и семьи подруг ее подруг, и партнеров по теннису семей подруг ее подруг… короче говоря, он безудержный блядун.
Но, лежа в постели, Гермиона начала понимать, почему женщины кружат стаями вокруг него. Несмотря на всё, что он сделал, и все ее попытки возненавидеть его, она не могла. На самом деле, ее усилия сейчас сводились к тому, чтобы пытаться не пялиться на него – особенно в то утро, когда он вышел из палатки в облегающей термофутболке. Пока он натягивал пальто, она не могла удержаться от оценивающего взгляда на его широкие плечи и упругие грудные мышцы. Да, она стала извращенкой.
Ей не хотелось признавать это, но Джинни была права. Он сексуально привлекателен – просто секси. Гермиона никогда не использовала это слово, чтобы описать кого-либо: им, скорее, могла бы разбрасываться, заигрывая, какая-нибудь кокетливая девица, но по необъяснимой причине Снейпу оно подходило, как те выцветшие джинсы из денима, подходило так… чертовски… хорошо. И как ни странно, он не совершал ничего, чтобы выставить это напоказ. И возможно, именно это делало его еще более привлекательным. Никаких грязных шуточек или похотливых подмигиваний, никаких расстегнутых воротничков и походки вразвалочку – лишь внимательность, работоспособность и иногда гениальность, а также невероятно аппетитная задница.