Проснувшись на пятое утро и выбравшись из палатки, Гермиона с удивлением обнаружила, что Снейпа уже нет, а вода для кофе не разогрета. Вчера они разбили лагерь поздно вечером, и ей не слишком нравилась окружающая местность. Теперь она поняла, что земля была значительно более скалистой, чем на их прежних стоянках. Накануне они поднялись на большое расстояние и двигались в тени живописных гор, возвышающихся над равниной за их лагерем.
Гермиона решила, что, если Снейп не собирается кипятить воду, она сделает это сама. Схватив контейнер, она направилась к реке. Подойдя ближе, она поняла, что шум бегущей воды намного громче, чем обычно, но только доковыляв до края берега, поняла почему. Там был водопад. А под струящейся водой стоял почти полностью обнаженный Снейп.
Она почувствовала, как воздух покидает легкие, будто сдувающийся шарик. Трудно было подобрать другое слово. Он был… прекрасен. Его бледная мраморная кожа резко контрастировала с темной базальтовой скалой водопада, а по гибкой фигуре, стройной и мускулистой, как у Адониса*(1), можно было изучать анатомию. Хотя в действительности он просто мылся, и его бицепсы перекатывались, когда он скользил руками по гладким темным волосам. Его закрытые глаза и немного приоткрытый рот выдавали наслаждение моментом, когда он наклонился к мощному потоку водопада.
Северусу нравился холод ударивших по телу струй воды. Это был практически жидкий лед, обострявший все чувства лучше любого наркотика, который он когда-либо принимал. Первые несколько дней были трудными, почти чертовски невыносимыми. Он был близок к колоссальному запою, в котором уничтожил бы все свои запасы алкоголя. Но теперь туман рассеялся, и это утро было лучшим за последние… ну, наверное, много лет.
Разминая шею и позволяя воде смыть напряжение многодневной ходьбы, Снейп удивился, как далек он стал от всего этого. В прошлом, когда его жизнь становилась слишком трудной, он часто находил желанное уединение в шотландской глуши. Иногда он проводил здесь в одиночестве под звездами ночь за ночью, осознавая, насколько, на самом деле, ничтожны его жизнь и проблемы и как величественен простор безграничной и непостижимой Вселенной.
Он чувствовал, что снова возвращается, воссоединяется с прошлым. Это было одновременно и смирением, и очищением. И если бы он не опасался того, что принесет с собой будущее, то позволил бы себе полностью отдаться этим чувствам. Но были причины, по которым он не мог отпустить себя – не полностью. И открыв глаза, сквозь изменчивый поток воды он увидел одну из них. Мисс… Грейнджер.
Она сидела на корточках у реки, делая вид, что поглощена наполнением контейнера водой, но ее глаза были устремлены на него. Взгляд метался по телу, словно не зная, на что смотреть в первую очередь. Наверно, он должен ей помочь. Подняв обе руки и расслабив их над головой, он напряг мышцы живота, так что вода хлынула по боксерам, стянув их чуть ниже.
У нее отвисла челюсть. Эти губы. Он стиснул зубы, пытаясь заглушить вспышку чувств, которые копились в нем с каждым прошедшим днем. Она была вне пределов его досягаемости. Абсолютно.
Угроза МакГонагалл все еще в силе. Она будет защищать Грейнджер – в этом он был уверен. Давая ему указание присматривать за девушкой, она не объяснила четко, что имеет в виду, но, судя по ее неодобрительному отношению к его образу жизни, можно было предположить, что это должно исключать всё «сомнительное» – а жаль, потому что больше всего ему сейчас нужен хороший жесткий секс. Может, он и тут воссоединился с природой, но его либидо ничуть не уменьшилось. На самом деле, бодрящая атмосфера заставляла его чувствовать себя сильнее и мужественнее, чем когда-либо.
Скользнув по Гермионе взглядом, он увидел, как она поднесла контейнер к губам, делая большие глотки и пролив немного воды, которая начала стекать по подбородку.
– Черт, – выдавил Снейп и отвел взгляд, когда его член запульсировал.
МакГонагалл была не единственной причиной, по которой ему следовало держать Грейнджер на расстоянии. Имелось много других тревожных знаков. Инцидент в Яме был одним из них. Его необъяснимое влечение к Гермионе, скрытой явно бегло наложенными чарами, вызывало беспокойство. Но еще хуже было то, что где-то в глубине души он понял по вкусу ее губ – сладкому, чистому, – что она не под наркотиками и даже не пьяна. И все же он не смог остановиться. Он пускал слюни от возможности попробовать ее. После этого все пошло прахом, но он до сих пор помнил, что чувствовало его тело, прижатое к ней, и его язык, скользящий у нее во рту.
– Святая Цирцея, – пробормотала Гермиона. Его черные боксеры были теперь туго натянуты в паху. Может, это из-за струящейся по его телу воды, но когда тонкая ткань обтянула его формы, оставив очень мало места воображению, Гермиона покраснела от осознания того, что он, без сомнения, выглядел очень… внушительно.
У нее больше не было причин оставаться здесь: она наполнила контейнер и выпила гораздо больше воды, чем требовалось, чтобы утолить жажду. Но она не могла отвести от него взгляд, желая запечатлеть этот образ в памяти, чтобы напоминать себе, когда он снова станет полным мудаком, что у него есть… чем загладить вину.
Снейп видел, как она повернулась, скользнув по нему взглядом напоследок, и направилась обратно по берегу. Этот взгляд тоже вызывал беспокойство – он обжигал до самого члена. Но больше всего его тревожило то, что он наслаждался ее обществом, просто находясь рядом с ней. За всю свою жалкую жизнь он чувствовал себя настолько комфортно только с одним человеком. Тогда он потерял бдительность и позволил себе надеяться на что-то большее. И вот как это закончилось – ужасно… плохо… блять.
Чего бы ни хотели ничтожные остатки его прошлого «я», он никогда больше не позволит таким глупым мыслям руководить его поступками. Он больше не верит в сказки. Он верит в страшилки, мрачные и безрадостные, как он всегда их себе и представлял. Он не сказал ей, но эта поездка будет смертельной – он был в этом уверен. И несмотря на вновь обретенную ясность мыслей, он по-прежнему считал, что это самое простое решение его проблем. Всех их проблем.
***
Он не заслужил выглядеть так хорошо. Гермиона активно помешивала кашу на горелке. После стольких издевательств, которым он подверг свое тело, оно никак не могло так выглядеть: гибким и подтянутым, как у какого-то долбаного спортсмена. И кто же он тогда? Обладатель мирового рекорда по стометровке раком? Мастер по танцам с шестом? Чемпион мира по облапыванию сисек?
Гермиона поняла, что дышит слишком тяжело: ей нужно обуздать свои мысли на случай, если он прочтет их по возвращении. Однако оказалось, что ей не стоило беспокоиться о том, что он что-то прочтет. Снейп вообще не взглянул на нее, проходя к своей палатке, а затем долго рылся внутри.
Он вышел, по-прежнему не глядя на нее, присел возле своей сумки и сказал через плечо:
– Мне нужно кое-что сделать. Вы не могли бы подождать здесь?
Она помолчала, наблюдая, как он вытаскивает вещи из сумки и рассовывает по карманам.
– Ну… ладно.
Прежде чем она успела сказать что-то еще, он встал и направился прочь по скалистой равнине между их палаткой и предгорьями, которые должны были привести их в горы.
Гермиона уронила ложку обратно в кашу и откинулась на пень. Что происходит? Он смущается? Конечно, непохоже, что он стесняется своего тела, но всякое возможно. Теперь она забеспокоилась, что сцена у водопада может стать препятствием для их и без того мизерного прогресса. Ей правда не хотелось возвращаться к той крайней степени дискомфорта, что царила в их прошлых взаимоотношениях. Это слишком утомляло.
Тяжело вздохнув, Гермиона наложила себе порцию каши, но вскоре поняла, что ее аппетит испарился, так что она схватила свой рюкзак и направилась обратно к реке. Во время их восхождения за последние несколько дней она заметила, что камышовые гнезда многих речных птиц были разрушены. Однако она не была уверена, что это сделано намеренно. Скорее всего, их по неосторожности растоптали, но нужно было отыскать четкие следы, чтобы определить, что могло быть причиной. Пройдя дальше по берегу, она вышла к грязной низине. Опустившись на колени, чтобы рассмотреть поближе, она с удивлением обнаружила в грязи множество накладывающихся друг на друга следов, и их было гораздо больше, чем прежде. А потом она увидела огромный след в центре: он был, на самом деле, гигантским и слишком похожим на человеческий, так что сомнений не возникло: это должен быть тролль.