– Что вам сказала мисс Лавгуд? – сухо спросил он.
– Ничего такого, чего бы я уже не знала, – беззаботно ответила Гермиона, вынося из его палатки маленький столик и помещая его между стульями, а затем начала расставлять на нем тарелки с едой и чашки.
– Я думал, вы уже готовы отправляться, – он вопросительно поднял бровь, все еще не двигаясь с места.
– Мы сегодня никуда не идем, – спокойно ответила Гермиона.
– Нет? – медленно переспросил он.
– Нет, мы поговорим.
Гермиона села на свое место, поставила тарелку на колени и чуть сильнее, чем нужно, ткнула вилкой в яичницу, полная решимости довести дело до конца. Она даже не взглянула на него. Теперь ему предстояло сделать следующий шаг.
Она съела целое яйцо, кусок бекона и половину тоста и только тогда краем глаза заметила его приближение. Без сомнения, в его голове сейчас вихрем проносились противоречивые мысли, не говоря уж о том, как он должен был себя чувствовать. Гермиона понимала, что это не самая приятная ситуация для него: когда женщина перехватывает ведущую роль, но ей нужно было разобраться с ним раз и навсегда. Иначе она пойдет прямиком к точке трансгрессии, о которой говорила Луна, и просто уберется отсюда.
Снейп остановился перед своим креслом, и она почувствовала, что он смотрит на нее. Он был одним из немногих людей, кого она знала, чей взгляд действительно казался осязаемым, но она продолжила с невозмутимым упрямством поглощать следующий кусочек яйца. В конце концов, он опустился на свое место и спустя еще несколько мгновений взял со стола тарелку и вилку и начал есть. Проглотив несколько кусочков, он потянулся за кофе. Она слышала, как он глубоко вдохнул его аромат, поднеся чашку к губам. Это был тот сорт, который он пил каждое утро дома. Гермиона не думала, что выбрала именно его специально, хотя обычно она не пила такой сорт: возможно, она предвидела, что захочет угостить Снейпа, несмотря на всю противоречивость их отношений.
Они ели молча, и приятные волны тепла от костра сливались с бледным солнечным светом, пробивавшимся сквозь облака. Закончив, Гермиона удовлетворенно откинулась на спинку кресла, глядя в огонь. Обычно ее охватывала тревога при мыслях о назревающем конфликте, но она понимала, что они достигли критической точки, и теперь оставалось лишь одно направление, куда ситуация могла бы сдвинуться. И даже если он откажется поговорить с ней, она спокойно примет решение уйти с мыслью, что сделала все, чтобы помириться с ним… ну почти все.
Когда Снейп поставил пустую тарелку обратно на стол, Гермиона заметила, как он полез в карман за сигаретами, собираясь встать.
– Вам не нужно уходить, – быстро сказала она. – Я не возражаю.
Он неопределенно взглянул на нее, и его темные глаза слишком долго изучали ее, вызывая смущение, но затем он откинулся на спинку кресла, вытащил сигарету и поджег ее щелчком указательного пальца. Когда он сделал глубокую затяжку, она заметила, что его веки слегка затрепетали от удовольствия. Очевидно, это доставляло ему столь сильное наслаждение, что она почувствовала себя немного неловко оттого, что хотела лишить его этого.
– Давно вы курите?
Он глубоко вдохнул, полностью наполнив легкие, после чего медленно выдохнул.
– Уже больше тридцати лет.
Глаза Гермионы расширились.
– Больше тридцати лет?
Она не понимала, почему никогда не замечала этого, когда училась у него в Хогвартсе.
– Значит, вы начали еще ребенком…
Он уставился в огонь, будто вспоминая.
– Да, мне было лет девять или около того.
Она смотрела, как он снова затягивается, пытаясь представить, как он делает то же самое, будучи сильно моложе.
– Это ведь ужасно рано. Как это произошло, из-за давления сверстников?
Он тихо усмехнулся, и из его ноздрей вырвались клубы дыма.
– Там, откуда я родом – из рабочего класса промышленного городка шестидесятых годов, – существовали определенные обряды посвящения, пройдя которые ты становился мужчиной… или тем, кого считали мужчиной, – он моргнул, словно нехотя вспоминая свое небогатое прошлое. – Курение было всего лишь одним из них.
Гермиона изучала Снейпа, удивляясь его бесстрастному отношению к воспоминаниям. Его детство явно прошло иначе, чем ее. В принципе, она была избалованным ребенком, единственным в семье, живущим в «хорошей части» страны с достаточно обеспеченными родителями, чтобы иметь все, что ей хотелось. Несмотря на различия между ней и Северусом, она поняла, что жаждет узнать больше о его прошлом.
– А другие обряды посвящения? В чем они заключались?
Снейп снова медленно затянулся, словно собираясь сделать еще одно признание.
– В первый раз попробовать крепкую выпивку. В первый раз подраться врукопашную на улице. В первый раз… – он помедлил, подыскивая правильное слово, – познать женщину.
Гермиона постаралась никак на это не отреагировать, несмотря не покалывание, которое расползлось от спины к голове.
– Понятно, – стараясь звучать равнодушно, сказала она. – Так… сколько вам было лет, когда вы… прошли эти… этапы?
Он повернулся в кресле и всем телом склонился к ней, держа зажатую в пальцах сигарету на уровне подбородка.
– Расскажите мне, что она вам сказала – мисс Лавгуд.
Баш на баш? Гермиона решила, что это будет справедливо. До сих пор он был удивительно честен и откровенен, рассказывая о себе.
– Она сказала, что вы беспокоились об этой поездке и о моей безопасности, – она прямо взглянула на него. – Это правда?
Его глаза изучали ее лицо, будто он решал, стоит ли довериться ей.
– Да.
– Я хочу, чтобы вы рассказали, зачем мы здесь.
Он сжал сигарету пальцами, а затем растер ее в пыль.
– Пойду принесу стаканчик чего-нибудь, – пробормотал он.
– Принесите два, – быстро добавила Гермиона.
Заглянув в ее сверкающие карие глаза, он понял, что она не примет ответ «нет». Он вздохнул про себя. Это плохая идея: вести задушевную беседу, отключив тормоза. Обычно он не отличался осторожностью. На самом деле, в последние годы он был совершенно необузданным. Но у него было ощущение, что все может зайти дальше, чем они оба позволили бы, будучи трезвыми, и он действительно чувствовал себя ответственным за нее.
Гермиона выжидающе посмотрела на него, явно указывая взглядом на то, что она более чем способна сама принимать решения.
Проклятые вспыльчивые гриффиндорцы.
Коротко кивнув, он направился к своей палатке и вернулся с двумя стаканами, наполовину наполненными виски. Протянув один ей, он уселся в свое кресло. Сделав большой глоток, он поморщился, когда жидкость обожгла ему горло. Гермиона отхлебнула и, едва проглотив, тут же повторила свой прошлый вопрос:
– Расскажите, зачем мы здесь.
Он сделал еще один глоток и повернул голову в сторону гор. Когда он наконец заговорил, то сказал совсем не то, что она ожидала:
– Сивый был отвлекающим маневром.
Гермиона нахмурилась.
– Фенрир Сивый?
Он не ответил, продолжая смотреть вдаль.
– Но он убил десятки людей, а еще больше превратил в оборотней, – она с сомнением посмотрела на него. – Он выполнял приказы Волдеморта с невероятной жестокостью – я видела это собственными глазами. Как вы можете говорить, что он был отвлекающим маневром?
Северус снова посмотрел на нее.
– Контроль Волдеморта был иллюзией. Настоящий хозяин Сивого скрывался, отдавая приказы удаленно. Темный Лорд позволял это. Он не доверял оборотням в достаточной мере, чтобы наградить Темной меткой, но знал, что они будут полезны для его дела… и это было на руку и им самим.
– Чем же?
– Этим, – он склонил голову в сторону гор. – Восстание темных тварей. Попытка объединить всех магических существ под контролем одного лидера.
Гермиона озадаченно наморщила лоб.