Она с беспокойством наблюдала, как кровь медленно стекает по его бледному запястью. Раны, нанесенные оборотнем, можно залечить только с помощью измельченного в порошок серебра и бадьяна, так что они и дальше будут сильно кровоточить. В конце концов, Снейп ослабеет и не сможет сопротивляться. Если он еще не сдался, то его тело в конечном счете сдастся за него.
Гермиона, на самом деле, чувствовала себя не лучше. Ее голова была похожа на шар для боулинга, а шея – на переваренную лапшу, пытающуюся ее удержать. Она тоже потеряла большое количество крови из-за нескольких открытых глубоких ран, нанесенных оборотнем, который схватил ее. А еще сильно болело избитое и покрытое синяками тело.
Но все это, как ни странно, затмевала боль душевная: от осознания, что Северус оплакивал ее. Это не должно было иметь такого большого значения, но все же имело. Никто никогда не плакал по ней. Даже после всего, что случилось: Обливиэйта ее родителей, потери стольких друзей. Все были опечалены и изо всех сил старались пережить это каждый сам по себе.
Она притворялась, что тоже пережила, что справилась, но ее строгость и критическое отношение к окружающим скрывали за собой огромную боль. Чем более властной и требовательной она становилась, тем больше отталкивала людей. Рон быстро устал от этого, и все другие отношения разрушились по той же причине. Она убедила себя, что люди просто не соответствуют ее «высоким стандартам», но правда заключалась в том, что ее бесцеремонность и властность могли вынести только самые близкие друзья – те, кто знал ее прошлое и позволял ей так вести себя.
Вот почему, несмотря на постоянные пререкания, они были неразлучны с Джинни. Та знала худшие черты ее характера, но, вопреки всему, любила ее. Однако Гермиона никогда не думала, что то же самое может сделать для нее мужчина. Поэтому она предпочитала не заходить на их территорию и не вступать в контакт: лучше прослыть недотрогой, чем быть отвергнутой.
И вот напротив нее находится мужчина, который видел, насколько она бывает властной и придирчивой, но кажется, он не испытывает к ней отвращение из-за этого. Во всяком случае, больше не испытывает. Хотя, конечно, в последние дни Гермиона чувствовала, как эти черты постепенно исчезают в ней, будто ей уже не нужно всё и вся контролировать. Она была достаточно уверена в его способностях, чтобы следовать за ним, не задавая вопросов, и уважать его решения. А их секс не был похож ни на что испытанное ею раннее. Так свободно отдаваться кому-то было ей несвойственно, и этот опыт оказался самым раскрепощенным в ее жизни. Северус же был до смешного уверен в себе в том, что касалось секса. Но дело было не только в этом. Она чувствовала, что он не осудит ее теперешнее хрупкое «я». И он этого не сделал.
И она жаждала больше подобного опыта, с ним, с Северусом. Но взглянув на него, смиренно осевшего у стены с черными волосами, свисающими на лицо, она вдруг осознала, что не единственная здесь разглядывает его. Темные крошечные глазки Парсонса тоже жадно блуждали по телу Северуса, а язык высунулся, чтобы слизать слюну с безобразных губ, и тогда Гермиона поняла, что, возможно, она только что совершила ужасную ошибку.
Парсонс втянул воздух своим покрытым шерстью носом и снова облизал губы, продолжая пристально смотреть на Северуса, который уставился на половицы у своих ног и, казалось, ничего не замечал. Гермиона судорожно сглотнула. Парсонс тяжело дышал, высунув язык и обнажив клыки. «Нет. Только не это!» – про себя взмолилась Гермиона. Неужели он сейчас укусит Северуса? Неужели зелье подействовало на него именно так? Она вдруг поняла, что понятия не имеет, как должен вести себя охваченный похотью оборотень.
Но когда тот приблизился к пленнику, Гермиона с удивлением заметила, что поступь Парсонса кажется неуверенной, а держится он почти робко.
– Похоже, здесь жарковато, – жеманно проговорил он, и его рычащий голос заметно смягчился.
Северус настороженно вскинул голову и прищурился, явно недоумевая, что происходит. Гермиона отчаянно хотела предупредить его, но тогда Парсонс догадается о подмене. Так что, вся сжавшись, она просто наблюдала.
– Я думал, мне только кажется, – с придыханием пробормотал Парсонс. – Но теперь я вижу, что тебе, похоже, тоже жарко. Да… ты выглядишь… очень горячим, – он остановился перед Северусом, скользнув глазами вверх и вниз по его торсу, а затем опустил взгляд к ширинке. – Может, тебе станет лучше, если я просто… – мощными руками Парсонс схватился за воротник пальто Снейпа и разорвал его по спинке пополам, после чего разодрал рукава ударом когтей и отбросил тряпки в сторону. У Гермионы перехватило дыхание: Парсонс явно понятия не имел о тонком искусстве обольщения.
– Да… так явно лучше, – кивнул Парсонс и, шагнув вперед, положил лапу на грудь Северуса, твердые очертания мускулов которой виднелись под серой футболкой.
– Какого хрена тебе надо? – рычание Снейпа теперь казалось даже более звериным, чем у Парсонса.
Гермиона ожидала, что оборотень просто вонзит когти ему под ребра, но он этого не сделал. Вместо этого он вытянул палец и провел острым когтем вокруг левого соска Северуса не настолько сильно, чтобы причинить боль, но достаточно, чтобы заставить Снейпа вздрогнуть от отвращения.
– Ну-ну, Северус, – голос оборотня превратился в визгливый скулеж. – Наше… соглашение может стать для нас… взаимовыгодным. А я бы мог сделать его еще более… приятным для тебя.
Губы Снейпа искривились в усмешке.
– Сделай мне приятное. Убей себя.
Гермиона закрыла глаза. Какого черта он творит? Конечно, она не ожидала, что Северус будет подыгрывать флирту Парсонса, но он не мог не заметить перемены в его поведении. Может, он пытается выяснить, что именно их спровоцировало?
Ответ Парсонса, однако, оказался еще более неожиданным: он усмехнулся, даже хихикнул, как часто делал в разговорах со Снейпом в Министерстве.
– О, я не могу этого сделать, – ухмыльнулся он, ведя коготь все ниже и заставляя Северуса выгибаться в попытке уклониться от его прикосновения. – Тогда я упущу возможность познакомиться с тобой более… тесно.
С этими словами он ухватился за футболку Снейпа и одним резким движением сорвал ее с тела. Гермиона открыла рот. Такого она никак не ожидала. Вид полуобнаженного Северуса с поднятыми руками мгновенно унес ее мысли к тому моменту у водопада, когда вода стекала по его скульптурному телу, заставляя боксеры обтянуть внушительную выпуклость в паху. Но у того Северуса не стекали по боку струйки крови и не было выражения такой сильной ярости на лице, так что вместо этого у Гермионы перед глазами вдруг всплыл Северус из Ямы. Убийца Северус. И тогда она ощутила облегчение. Он не сдался. Хоть и шансов было мало.
Парсонс хрипло вздохнул, глядя на вздымающуюся грудь Снейпа.
– Северус, мальчик мой. Если бы я знал, что у тебя такое тело, я бы занял место мисс Белл на твоем столе.
Снейп вскипел. И пока Парсонс оценивающе разглядывал его твердый, как камень, пресс, Гермиона заметила, что оборотень вдруг изменился, явно уменьшившись в размерах. Но он так самозабвенно пускал слюни на полуобнаженную фигуру перед собой, что, казалось, ничего не заметил.
Северус тоже это увидел. Гермиона поняла это по тому, как мгновенно переменился его настрой. Закрыв глаза, он приподнял подбородок, будто вдруг стал по-другому расценивать странное поведение Парсонса.
– Запах твоей крови сводит меня с ума, – пробормотал оборотень, склоняясь над Снейпом. Он определенно уменьшился, хотя все еще был на целую голову выше. – Не возражаешь, если я… попробую… совсем чуть-чуть?
Северус молчал. Гермиона едва заметно покачала головой. Он должен был разыграть свою партию правильно: как в шахматах, не торопясь и тщательно продумывая ходы.
– Ни в чем себе не отказывай, – сухо пробормотал он.
Гермиона видела, каких усилий ему стоило оставаться спокойным. Она позволила себе слегка улыбнуться. Вот так, просто поддерживай его интерес, добрый Северус с водопада.