Но ее радость была недолгой, когда Парсонс вдруг схватил предплечье Снейпа своей лапой, прижав его к стене, а затем принялся слизывать стекающую по руке кровь. Тучная тварь постанывала и дрожала от экстаза, и Гермиона почувствовала, что ее сейчас стошнит.
Усиленное возбуждение хозяина, похоже, пробудило интерес Шики. Соскользнув со стола на пол, она в предвкушении высунула язык. Когда змея, извиваясь, поползла в их сторону, искорка надежды в душе Гермионы погасла. Есть ли вообще шанс, что они покинут это богом забытое место живыми?
Ее оптимизм угас, но она заметила, что тело Парсонса претерпевает дальнейшие изменения, которые, как ни странно, не были постепенными. Вместо этого он подергивался, а кости похрустывали, и человечность возвращалась к нему беспорядочными скачками. Одно заостренное ухо вдруг сжалось и округлилось, на заросшем шерстью животе проступили островки розовой кожи, а когтистые лапы приобрели обычный размер, выделяясь своей непропорциональностью на остальном теле. Его рост продолжал еще более явно уменьшаться, приближаясь к росту Северуса.
Впервые в жизни Гермиона почувствовала, что ее переполняет благодарность к Драко Малфою. Пусть он и противный мелкий хорек, но он проделал отличную работу с этим зельем похоти. Оно было настолько действенным, что даже когда Парсонс так уменьшился, что стал одного роста со своим пленником, то даже не заметил, что без Ликантропного зелья он уже почти потерял облик оборотня. Даже его язык изменился и больше не мог дотянуться до бицепса Северуса, и теперь слизывал кровь, стекшую в подмышку.
Это было настолько неприглядным и жалким, что Гермиона почувствовала, как в ней растет отвращение к этому человеку, которое исчезло, когда он вдруг протянул пухлую руку и схватил Снейпа за промежность. Северус напрягся и резко втянул воздух, впервые встретившись с Гермионой взглядом. До сих пор его внимание было приковано к этой странной трансформации, и, без сомнения, он задавался вопросом, собирается ли Парсонс его укусить и когда это случится.
Пока Парсонс беспорядочно ощупывал его, Снейп бросил на нее взгляд, указывающий, что он знает о проделанном ей трюке. Гермиона качнула головой, желая извиниться, но он никак не показал, что принял ее извинения.
Шика медленно извивалась на полу между ними, продолжая наблюдать своими глазами-бусинками. Змея чуяла, что что-то не так: Гермиона знала это. И в некотором смысле Шика стала теперь большей угрозой, чем Парсонс. Гермиона настороженно следила за плавными движениями ее тела, выискивая малейший признак, что та собирается напасть. Она отчаянно не хотела повторения прошлого. Этого не должно случиться. Только не со Снейпом – дважды.
Внезапно взволнованная змея нетерпеливо зашипела, и это, казалось, выдернуло Парсонса из его грез. Он перестал слизывать кровь и щупать Снейпа и посмотрел на него со странным выражением на лице.
– Ты используешь людей, Северус, – тихо сказал он, выпрямляясь. На его обнаженном теле больше не было шерсти, а голос снова звучал как голос их босса, что смущало еще больше. – И ты используешь меня прямо сейчас, чтобы доставить тебе удовольствие.
Окаменевшее лицо Снейпа не дрогнуло.
– Если у нас когда-нибудь что-то получится, мне нужно знать, что я тебе не безразличен и что ты ответишь взаимностью.
Значит, все-таки это было связующее зелье! Брови Гермионы тревожно взлетели вверх.
И тогда Северус поцеловал его.
«Ливерпульским поцелуем*».
Или, если точнее, коуквортским поцелуем. В последний раз по возвращении с четвертого курса Хогрватса он проломил им череп местному хулигану. А сейчас он ударил лбом в лицо Парсонса с такой силой, что сломал ему нос, и тот потерял сознание, рухнув на пол с ужасным грохотом.
Долю секунды спустя Шика атаковала.
Она точно знала, куда нужно целиться: в место на шее, куда когда-то целилась ее сестра. К несчастью для нее, Гермиона оказалась более гибкой, чем выглядела, о чем Северус узнал ранее в постели. Закричав, она бросилась на змею, ударив ее ногой, чтобы отбросить в сторону и помешать нападению. Клыки Шики царапнули каменную стену всего в нескольких сантиметрах от лица Северуса.
И ему хватило этого короткого мига.
– Акцио! – его палочка взлетела со стола, где Парсонс по глупости оставил ее.
Одним движением Снейп освободился и, когда Шика отстранилась, чтобы напасть снова, наколдовал Конфринго, и огненная вспышка сорвалась с кончика его палочки, ударив змею. Снова и снова он атаковал, и от взрывов ее тело подскакивало и извивалось, как взбесившийся хлыст. Наконец он рванулся вперед и ударил ее ботинком по голове.
– Передай привет сестре, – пробормотал он, прежде чем нанести последний удар. – Авада Кедавра!
________________________________________________________________________
* «Ливерпульский поцелуй» – в Великобритании так называют удар головой, нанесенный сопернику (переведено с английского из Википедии).
========== 17. Потворство влечению ==========
Снейп уставился на труп Шики, и на его лице отразилась целая гамма эмоций. Гермиона понимала, что это должно для него значить: возможность снова обрести равновесие и ослабить давление, которое оказывало на него болезненное прошлое. Поэтому, даже находясь на грани срыва, Гермиона молчала из уважения к его чувствам.
Также она не знала, простит ли ее Снейп за подмену зелий. Это сработало: подарило им надежду, когда той почти не осталось. Но она действовала за его спиной, и теперь ей предстоит неловкое объяснение, почему у нее было с собой зелье похоти или, точнее, связующее зелье, изготовленное явно специально для него.
Но в следующее мгновение все сомнения рассеялись. Снейп поднял на нее напряженный взгляд своих темных глаз. После чего несколькими быстрыми движениями освободил ее и заключил в объятия. Гермиона потеряла слишком много крови и была на грани обморока, но все же вцепилась в него изо всех оставшихся сил.
Конечно, с момента, как ее похитили, она надеялась, что он придет за ней. Поэтому, когда она увидела, как он уверенно шагнул к ней, чтобы обнять, ее сердце сжалось. Гермиона понимала, что ему грозит опасность, но, несмотря на это, он в первую очередь беспокоился о ней, и в тот же миг их связь окрепла настолько, что ей было бы трудно отпустить его.
Снейп все еще был обнажен выше пояса, и из его запястья обильно сочилась кровь, но он не отрывал от нее взгляда, осматривая ее раны, залечивая те, что было возможно, и прочищая и дезинфицируя порезы, оставленные оборотнем. Он, как и Гермиона, отлично понимал, что излечить их без специальных средств не удастся.
Донеся ее до ближайшего стула, Северус осторожно усадил ее.
– Мне нужно отойти. Всего на минуту, – сказал он.
Она крепче прижалась к нему, и он нежно погладил ее по щеке.
И вдруг он сделал нечто неожиданное. Несмотря на то, что действовать нужно было срочно, Снейп поцеловал ее, глубоко и страстно, словно каким-то образом понял, что ей сейчас нужно. Гермионе, уже готовой упасть в обморок, больше всего на свете был необходим его поцелуй, в котором читалось обещание, что все будет хорошо, и это успокоило ее. Возможно, теперь и впрямь все так и будет.
Быстро поднявшись, Снейп вошел в комнату, где скрывалась Шика. Мгновение спустя он вернулся, двинулся к другой двери и рывком распахнул ее, держа палочку наготове.
Гермиона не могла туда заглянуть, но до нее донеслось шуршание и звон стекла, которые подсказали, что Северус перебирает какие-то бутылки или баночки.
Через несколько минут он вернулся не с пустыми руками.
– Выпей это.
Он поднес бутылочку к губам Гермионы, и ей в горло заструилась горькая жидкость. Через несколько секунд боль утихла. Северус тут же дал ей второе зелье, от которого она ощутила себя бодрее.
Затем он вытряхнул содержимое двух флаконов в небольшую чашу и с помощью лопатки превратил смесь в серебристую пасту. Зачерпнув ее заостренным кончиком лопатки, он осторожно нанес смесь на порезы Гермионы сначала на щеке, потом на груди. Кожу на лице стянуло, едва Снейп провел по ней холодным металлом, но, когда он бережно нанес пасту ей на грудь, кровь из рваных ран, оставленных когтями, остановилась, и те начали мгновенно срастаться.