– В полнолуние?
– О, просто наши отношения начались именно в полнолуние.
Луна глубокомысленно кивнула, и Гермиона не могла задаться вопросом, что же ей известно. Она и впрямь похожа на луну – красивая, яркая и загадочная. Луна по имени и по своей природе.
Выглянув в окно, Гермиона ахнула. Взошла полная луна и повисла в небе как огромная светящаяся дыня.
– Нам нужно идти, Северус, – настойчиво сказала она, обернувшись через плечо и впившись ногтями ему в запястье. – Прямо сейчас.
========== 19. Волшебство разврата ==========
Водопад пришлось отложить до следующего раза: Гермиона хотела к себе домой, и побыстрее. Казалось, луна следовала за ними как огромный воздушный шарик на ниточке, пока они шли по темным улицам. Их торопливые шаги, похоже, только усиливали напряжение, растущее в каждой клеточке организма.
Реакцией Северуса на незримое влияние луны были чрезвычайно высокий уровень возбуждения, обострение всех чувств и плотское желание, которое намного превосходило то, что он ощущал ранее – даже когда находился под воздействием сильных стимуляторов. Поэтому он мог только догадываться, что испытывает Гермиона. В отличие от него, она получила множество рваных ран: шрамы на ее щеке и груди свидетельствовали о том, насколько обширным был контакт оборотня с тканями и жидкостями ее организма.
Ее хватка на его руке усилилась, причиняя боль. Из всех изменений это было самым заметным: ее сила сегодня ночью превзойдет его. А ее выносливость… скажем так, он будет потом приходить в себя все воскресенье, а приятную боль в теле ощущать еще несколько дней.
До ее квартиры оставалось всего два лестничных пролета, но он не смог заставить Гермиону преодолеть их до того, как она начала срывать с него одежду. К тому времени, как Северус захлопнул за ними дверь, она уже наложила свои жадные руки на все, кроме его брюк: пиджак был порван, рубашка осталась без пуговиц и, как ни странно, оказались сняты оба ботинка.
Отбросив все на пол, Гермиона впечатала Снейпа в стену одной рукой. У него слегка перехватило дыхание, но это не помешало ему ухмыльнуться от столь впечатляющей демонстрации доминирования. Для такой миниатюрной и извечно слишком правильной девушки ее ненасытный сексуальный аппетит и хищные повадки казались одновременно властными и невероятно эротичными. Такие моменты заводили его, посылая волну желания прямо к члену, и Северус гадал, можно ли вообще после такого возбудиться еще сильнее.
А затем Гермиона зарычала.
Этот звук не был волчьим, но и на те, что может издавать человек, он не был похож. Скорее, это напоминало рычание голодной тигрицы: низкая раскатистая вибрация зародилась где-то в глубине ее горла, отчего по телу прошла дрожь, а кожу закололо. Оказывается, возбудиться сильнее было вполне возможно – особенно, при мысли о том, что будет дальше.
Руки Гермионы легли ему на ширинку. Тонким и узким ногтем указательного пальца, который был острее, чем обычно, хоть и не походил на коготь, она неспешно провела чуть ниже его пупка, заставив мышцы живота напрячься. Северус стиснул зубы, пытаясь не зарычать в ответ. Он не хотел пробудить в ней ярость. Не то чтобы он опасался, что она станет жестокой, но для последующих действий нужна была… нежность. Если вдруг в ней внезапно проснется любовь к сырому мясу, то у него будут проблемы. Половина объема его крови сейчас прилила к члену: один хороший укус, и откроется сильнейшее кровотечение.
Как бы то ни было, одну руку Гермиона прижимала к его обнаженному животу, удерживая его у стены, а второй скользнула вниз, стягивая с него брюки и боксеры. Вообще ей не требовалось удерживать его: Снейп не был сумасшедшим и не делал попыток сбежать, но таким образом она утверждала свое доминирование, несмотря на то что сейчас находилась на коленях. И было до крайности эротичным ощущать силу ее мягкой ладони и знать, какой молниеносной будет ее реакция, если он попробует шевельнуться.
Стон сорвался с губ Снейпа, когда ее теплое дыхание коснулось набухшей головки члена, пульсирующей в такт с безумно колотящимся сердцем.
Без предупреждения Гермиона вобрала член в рот. Снейп зашипел, резко втянув воздух между стиснутыми зубами. Ее рот был обжигающе горячим, а язык длиннее, сильнее и гибче любого другого, какой он когда-либо ощущал на себе. Язык постукивал по головке и обводил вокруг, настойчиво тычась в щель, словно пытался проникнуть внутрь. Северусу нужно было успокоиться, взять себя в руки, хотя напряжение в поджавшихся яичках нарастало как в скороварке. Несмотря на то что он тоже стал выносливее и мог быстрее перезаряжаться, он не мог позволить себе кончить так быстро. В ее планы это явно не входило.
Он потянулся и зарылся пальцами в ее растрепанные волосы. На ощупь они казались толще и гуще, чем обычно. Нежно массируя кожу ее головы, он все же сумел заставить ее умерить пыл: Гермиона немного успокоилась, потираясь о него словно кошка в паузах между ненасытными ласками члена. У него получилось слегка усмирить ее, но главенство все равно по-прежнему оставалось за ней. Северус убедился в этом, когда ощутил твердую хватку на своих яйцах, после чего она потянула за них и протолкнула член глубже в рот.
– Блять!
Он ударился головой о стену. Гермиона была совершенно безжалостна: мышцы ее горла обхватывали и мощно сжимали его член. Из груди Северуса вырвался стон, а живот сжался от попытки удержаться на грани. Даже когда он крепче вцепился пальцами ей волосы, пытаясь слегка угомонить ее, Гермиона не сбавила напора.
Открыв глаза, он уже не в первый раз напомнил сам себе, что та чертова змея не прикоснулась к Гермионе. Определенно было нечто змеиное в том, как ее губы кольцом обхватывали член, и в ее завораживающих движениях, когда она ласкала его. Но несмотря на весь свой примитивный анимализм в плотских утехах, она все равно оставалась его – его Гермионой. Она по-прежнему была потрясающей. Ее глаза цвета карамели встретились с ним взглядом, и Снейп увидел, что они наполнены первобытной жаждой и глубочайшим желанием доставить ему удовольствие.
Его затопил океан тепла. Даже самые яркие интрижки в его прошлом омрачались некоторой долей отчаяния, постоянным стремлением к большему, осознанием того, что он никогда не будет удовлетворен. Но каждое мгновение, проведенное с Гермионой, создавало более глубокую связь между ними, основанную на все большем доверии. Он никогда не мог представить себе, что такое возможно: что кто-то заставит его настолько открыться, поможет забыть об инстинкте самосохранения и о старой привычке использовать людей до того, как они используют его.
Он мог бы кончить прямо сейчас. Легко – от одного вида того, как Гермиона, одна из руководителей отделов Министерства магии, доставляет удовольствие ему, человеку, который раньше вызывал у нее отвращение, который был противен сам себе. А теперь она принимает его член глубоко в рот, тот самый рот, который может произносить самые вдохновляющие слова, какие Северус когда-либо слышал, способные заставить кого угодно сплотиться. И это сводило его с ума.
Но его не расстроило, когда она остановилась, выпустив изо рта его член, раскрасневшийся и блестящий. Потому что ее распухшие губы тут же переместились вверх, к его губам, захватив их в плен, а язык погрузился внутрь, вылизывая и пробуя на вкус, пока она продолжала поглаживать и ласкать член, возбуждая Северуса одновременно с двух сторон и заставляя задыхаться от желания.
– Хочу, чтобы ты трахнул меня, – хрипло прошептала Гермиона, проводя острыми ногтями по его подбородку.
– Диван?
– М-м-м… да, и жестко.
У Северуса и в мыслях не было сделать это как-то иначе. Животные феромоны заставляли его кровь кипеть, а все мышцы напрягаться, отчего хотелось погрузиться внутрь Гермионы как можно глубже. Приподняв ее одной рукой, другой он ловко снял с нее одежду с помощью беспалочковой магии: та соскользнула, и гибкое крепкое тело Гермионы прижалось к нему, а просачивающийся сквозь окна лунный свет падал на ее молочную кожу, выделяя тенями изгибы фигуры.