Северус глубоко вдохнул, проводя носом по ее шее.
– Это все мое, – прошептал он, скользя ладонью по ее груди к животу и еще ниже, затем пробрался пальцами сквозь волоски на лобке и проник во влажное отверстие, вырвав у нее стон.
– Покажи, как сильно ты этого хочешь, – выдохнула Гермиона, повернувшись, и легонько укусила его за подбородок.
Подняв голову, он встретился взглядом с ее сияющими глазами, продолжая погружать в нее свои длинные пальцы. У него никогда не получалось выразить то, как сильно он хочет быть с ней. Его сердце просто не выдержало бы такого признания. Но он мог бы выразить это на языке секса, который, как ему казалось, он отлично знает. И за последние четыре месяца, проведенные с ней, он выучил его еще лучше, чем за все прошедшие годы – настолько сильны были его чувства к ней.
В мгновение ока Снейп развернул ее и толкнул вперед, на диван. Гермиона ухватилась за спинку сильными пальцами, выгнувшись и выпятив задницу, чтобы дать ему лучший доступ. Присев на корточки, он провел руками по внутренней стороне ее бедер и шире развел ее ноги, а затем ладонями раздвинул ягодицы и половые губы, выставляя напоказ промежность.
Он любил ее всю: эту восхитительную набухшую жемчужину клитора, горячее мокрое отверстие влагалища и тугое колечко мышц, к которому Гермиона редко его подпускала, но сегодня даст свое разрешение. Более того, сегодня она не просто захочет, но даже потребует, чтобы он уделил этому отверстию много внимания.
Северус провел языком по половым губам и покружил вокруг клитора. Гермиона ахнула и напряглась, и он почувствовал, как сжались ее ягодицы под его пальцами. Постепенно продвигаясь вверх и слизывая сладкий нектар, вытекающий из нее, он скользнул языком внутрь.
Прерывисто застонав, Гермиона забралась повыше на спинку дивана и прижалась к ней животом, подставляя задницу. Это было показательной демонстрацией женской чувственности и призывом к спариванию, и его член, возбужденно тычущийся в живот, был более чем готов к этому. Но Гермиона сказала, что он должен показать ей, как сильно хочет ее. Поэтому Северус напряг язык и, двигая головой из стороны в сторону, начал вращать им внутри ее скользкого отверстия, расширяя его и доводя Гермиону до исступления.
Зарычав, она задвигала бедрами, упираясь ими в спинку дивана. Снейпу пришлось двигаться вместе с ней, чтобы удержать язык внутри.
– Северус-с-с, – прошипела она, впиваясь ногтями в обивку, и тут же послышался треск рвущейся ткани. – Я хочу твой язык выше. В моей… да-а-а!
Он уже был там, щекоча языком и толкаясь им в сжимающееся колечко мышц. Раздвинув ее ягодицы шире, он прижался к ней, погружаясь все глубже, пока она не начала извиваться так сильно, что он просто замер с высунутым языком, позволив ей направлять себя, куда ей хочется: в отверстие влагалища, к клитору и к анусу, который был обильно покрыт слюной. Гермиона всегда любила обходиться небольшим количеством смазки, предпочитая грубый секс, но Северус хотел, чтобы она смогла завтра хотя бы сидеть.
Затем привстав, он приподнял ее с дивана, в который она практически вжалась, обхватил свой член, провел им вверх и вниз по расщелине, собирая ее соки, потерся о клитор и прижался головкой к заднему проходу.
– Хочу, чтобы ты трахнул меня сейчас же, – простонала Гермиона, явно достигнув пределов своего терпения.
– Покажи, как сильно ты этого хочешь, – голос Снейпа был хриплым от напряжения. Он тоже достиг предела.
Протянув руку, она схватила его за запястье, направив член обратно к отверстию влагалища, после чего глубоко вздохнула и подалась назад, насаживаясь на него.
– М-м-м, – выгнув спину, она крепче вцепилась в диван, и ее бугристые бицепсы вздулись от напряжения.
Отстранившись, Северус снова врезался внутрь, а затем еще и еще, но у Гермионы хватало сил, упираясь руками, оставаться неподвижной, встречая задницей его толчки. Они были похожи на слаженный механизм, каждая деталь которого была идеально подогнана под другую, за исключением того, что их тела жестко сталкивались так, как им обоим и хотелось. Она подалась задницей ему навстречу, и его яйца шлепались об нее. Сила Гермионы продолжала удивлять его, несмотря на то что в прошлом они уже трижды пережили ночь, подобную этой. И самым впечатляющим было то, что мышцы влагалища тоже стали сильнее и так мощно вцепились в его член, обхватывая его, будто пытались выжать из него сперму до того, как яйца успели бы среагировать.
На лице Северуса было написано напряжение от необходимости одновременно двигаться в ней и сдерживать собственный оргазм. Он был полон решимости за этот вечер взять ее максимально возможное количество раз. Не то чтобы ему не хватало секса – они трахались почти каждый день. Дело было не в этом. Эта ночь была напоминанием о том, что они живы – что сумели выжить. Шрамы остались внутри и снаружи, но Северус и Гермиона дерзко бросали вызов ужасным воспоминаниям, заменяя их новыми, гораздо более яркими и бесконечно чудесными. Эти ночи были значительными, потому что увековечивали торжество жизни… их жизни вместе.
Гермиона, задыхаясь, стонала и была близка к оргазму: Северус ощущал, как она сжимается вокруг него словно тиски. Внезапно она заставила его отстраниться и выйти, после чего потянулась, схватила липкий член и расположила его у заднего прохода.
– Когда будешь готов кончить, разверни меня, – тяжело дыша, проговорила она.
Гермиона успела слишком хорошо его изучить и знала, что это доведет его до безумия. И Северус тоже знал ее и прекрасно понимал, где и как она его хочет.
– Как пожелаешь, – промурлыкал он, прижимаясь к ней всем телом и словно обволакивая ее собой, насколько это было возможно физически. Он не собирался вторгаться внутрь слишком жестко, хоть и знал, что она выдержит это. Он хотел сделать все медленно и нежно: в конце концов, он действительно ее любил. Крепко обхватив ее за талию, он постепенно вдавил член внутрь, а затем, зарывшись пальцами в ее волосы, откинул их в сторону, осыпав горячими влажными поцелуями шею сзади.
Гермиона застонала под ним. Ее тело задрожало, когда он вошел глубже. Северус был уверен, что это не от боли, а от ошеломляющего ощущения наполненности заднего прохода и чувства того, как естественные рефлексы, пытающиеся вытолкнуть его, сдаются под напором. Он продолжал поглаживать кожу ее головы, а также целовать и вылизывать шею, и ощутил мягкую вибрацию у нее в горле, когда Гермиона замурлыкала.
Северус медленно вышел и снова скользнул внутрь. Восхитительное ощущение горячей тесноты заставляло его чувствовать себя так спокойно и уютно, что он почти был готов просто остаться там, чтобы ее прекрасное тело пульсировало вокруг его члена. Но Гермиона вскоре устанет. Она хочет кончить. И хочет заставить кончить его. Она уже подалась бедрами назад, заставляя его проникнуть глубже и подталкивая к точке невозврата.
Северус уже так долго находился на грани оргазма, что болели яйца. Но Гермиона всегда настаивала на том, чтобы видеть, как он кончает. По какой-то причине это было важно для нее, даже когда они трахались по-волчьи.
Прекратив толчки, он слегка отстранился, не выходя полностью. Наклонившись, он схватил ее ногу и поднял вверх, переворачивая Гермиону так, чтобы она оказалась лицом к нему, спиной уперевшись в спинку дивана. Вытянув одну ногу и положив ему на плечо, второй она обхватила его за талию – такая чертовски гибкая и прекрасная. Обняв Северуса за шею, она притянула его к себе и прижалась лбом к его лбу.
Гермиона видела свое отражение в его невероятных черных глазах, похожих на хрустальные шары, предсказывающие им будущее вместе. Ей нравилось смотреть на жар, пылающий внутри него, видеть и чувствовать, как он хочет ее, как его полный сдерживаемой мощи член плавно скользит туда-сюда. Такой секс казался грубым, но при этом невероятно сближающим: Гермиона ни за что бы не подумала, что когда-либо сможет так открыться кому-то. Но она поняла, что Северусу она открывается постоянно, и для них как будто бы не существует ничего запретного.