— Переборщила? Просто небольшой психологический удар по сопернику. Я играю грязно, если ты не знала. Буду кусать, и царапать, выдавливать глаза и бить по затылку. Мой бой без правил — на самом деле без правил!
— Я заставлю тебя проглотить эти слова!
— Начали! — произнесли они одновременно и так же синхронно продолжили скандировать: Ро-Кун-Бо!
Эрири выкинула бумагу, а Мари ножницы.
— Чего? — Эрири не верила своим глазам — чего? Нет! Я не верю!
— Уаахахахаха-ахахахаха-хахахах — Мари смеялась, лишь слегка прикрывая рот ладонью, словно веером, сейчас она напоминала типичную злодейку из отоме-игры — моя глупая дочурка. Ты хотела сыграть камень, но прекрасно знала, что я знала о твоей прямой натуре глупой дуболомки, и таким образом ты решила сумничать выбрав бумагу, прекрасно зная, что если я выберу бумагу, то будет ничья, но если я буду знать, что ты будешь знать, что я буду знать, что ты будешь знать, что буду знать я — то я с вероятностью в 87 % выберу камень, тогда твой выбор бумаги принесет тебе победу. Ты думала так? Ты думала, я поддамся на твою простецкую глупую уловку? Нет, я спрашиваю — ты действительно так думала?
Лицо Мари исказилось в злобной усмешке, на мгновение Эрири увидела, как пара острых демонических рожек пробивается через кудрявую шевелюру, а лицо ее матери становится белым и злобно-оскаленным, словно маска Они из театра Но. Эрири замотала головой, чтобы стереть это нелепое (но жутко пугающее) наваждение. А еще она не хотела признаваться даже самой себе, что именно так и думала.
— Еще раз.
— Чо? Я же сказала — никаких переигрываний. Прими свое поражение достойно.
— Я сказала — еще раз! Давай! До двух побед!
— Ладно — Мари усмехнулась, с таким видом, будто расставила капкан и ее дочь вот-вот в него угодит — но предупреждаю сразу — Три из пяти не будет!
— Хорошо. Как скажешь. Начали?
— Конечно. И доченька, вот еще что — я выбираю камень.
Эрири криво усмехнулась. Она видела хентай который также начинался.
«Она сказала, что выберет камень, значит, на самом деле хочет, что я подумала, что она не выберет камень на самом деле. Значит, я выбираю ножницы, ведь если она выберет камень, то значит, я выберу бумагу, но если я выберу бумагу, то она может сама выбрать ножницы — вот как я должна думать по ее мнению. Однако — все это лишь блеф! Просто блеф — она выберет камень, а когда окажется, что я выберу ножницы, чтобы разрезать бумагу, которую как я думаю, она выберет, то она как и героиня того хентая скажет — ну чего ты? Я же сказала, что выберу камень. И посмеется надо мной! Значит, я выбираю бумагу… стоп! Я знаю об этом, по знания полученным из того хентая, который она смотрела. Но знает ли она, что я его смотрела? Знает ли она, что я таскала ее ДВД с поревом и смотрела люто нашликивая в тихомолку в своей комнате, иногда делая это перед зеркалом? Ведь если она знает, что я знаю, что она зн… аааааааааа!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Мой мозг уже трепещит! Я не понимаю, что происходит! Что мне выбирать??? Черт с ним! Я беру бумагу! Раз она сказала, что выберет камень, значит это будет камень!»— Ро-Кун-Бо! — выкрикнули они в унисон.
Эрири показала бумагу, а Мари… у нее были ножницы.
— Ты… ты… ты, ты, ты! Ты!!! — от злости Эрири не смогла ничего сказать, только повторяла одно и тоже междуметье как заведенная.
Она не могла поверить, что ее так легко обманули, причем на столь грязные приемчики и обман пошла ее собственная мать! Есть ли у этой женщины хоть толика совести и чести?
— Это ведь был мой ДВД, не забыла? Конечно же, я его смотрела. Так вот Эрири, вот что ты сделаешь, когда я якобы отойду в туалет, и вы останетесь с Кумой наедине…
Глава 5 Чикан в синкансене 1
1.1
В тамбуре с МариКогда меня схватили сзади и цепкие руки обняли меня, не давая и шанса на спасение, я успел лишь пискнуть:
— Мамочка!
А меня уже затащили внутрь тамбура со все так же протянутой рукой, с зажатой в ней штукой йен. Передо мной сперва появились, а после закрыли путь к бегству занавески ярко-фиолетового цвета. Перед тем как успел хоть что-то сделать, мир поглотила тьма. В буквальном смысле. Нежные и мягкие руки легли на мое лицо и закрыли глаза, а шепот с горячим придыханием спросил:
— Угадай кто?
Спасибо хоть не «тебе осталось семь дней!», потому что ожидать можно сейчас чего угодно.
— Иван Федорович Крузенштерн — машинально ответил я.
— Это еще кто? — не понял голос.
— Человек и пароход.
— Мы в поезде, причем тут вообще пароходы?
— Мари? Ты что ли?
— Ээээ… н… нет! — попытался обмануть меня голос.
— Да ты это, ты. Кто еще у нас шуток не понимает? Я угадал, так? И где мой приз?
Мари убрала руки с моих глаз, и я смог взглянуть на мир. Это был банальный тамбур скоростного поезда. Просто пустая площадка с окном. Видимо это место для курения или что-то вроде того. А еще тут была занавеска, скрывающая нас от людей бегающих туда-сюда.
— Слишком хорошо подстроенная ловушка, ты будто спланировала все заранее?
— Просто ездила тут пару раз. Это хорошее и укромное место для разных шалостей.
— А если кто придет покурить?
— Есть и такой шанс, но у нас вагон для некурящих. Так что место для курения, скорее всего, просто осталось чисто на всякий случай. Но если кому и приспичит подымить, они скорее сделают это в своем вагоне, а не пойдут в соседний.
— А если он будет занят?
— А где твоя жажда приключений? Какой же секс в общественных местах, если нет шанса, что на тебя наткнется курильщик или работница поезда? Это уже не нарушающее нормы морали и приличия совокупление, а простите — обычные потрахушки.
— Может до гостиницы доперпишь?
Я попытался выйти, но цепкие ручонки Мари оттолкнули меня к стене. Она хлопнула ладонью прямо перед моим лицом, уперев руку в стену. А вторая ее рука уже коснулась моего бедра:
— А ты точно уверена, что нам не стоит поменяться местами? В этой позе?
— Раз уж ты такой трусишка, то позволь сейчас мне доминировать.
Мари начала медленно приближаться ко мне, когда…Послышались шаги через занавеску и Мари резко прильнула ко мне. Мы оба испуганно замерли, смотря в сторону прохода. Через занавеску мелькнула тень, но всего на секунду, после она скрылась и мы услышали удаляющиеся шаги.
— Фухххх — выдохнули мы синхронно, утирая пот со лба.
Воспользовавшись замешательством, я взял контроль над ситуацией! Теперь уже я прижимаю Мари к стенке вагона, но по ее улыбке я понимаю, что в этом и состоял ее хитрый план. Вот же чертовка!
— Мари— Что?
— Ты очень красивая.
— Да? — она немного смутилась — правда?
— Конечно. Я ведь так сильно л… лю… — черт, по странной причине, когда я хочу сказать эту банальную фразу, мой язык словно немеет, может потому что это не ложь? А самая настоящая правда.
Мари не дала мне закончить фразу. Сперва она запечатала мои губы своим пальцем, а после и собственными губами.
— Не стоит Кума, не стоит. Скажи эту фразу тогда, когда действительно будешь готов. Ты ведь знаешь, какая я доверчивая, и как хрупко мое наивное сердечко. Прошу… не разбивай его.
После ее тирады мы продолжили целоваться. Ее губы были не накрашены, и их вкус был естественным. Это сильно возбуждала, так что я не упускал шанса, коснутся языком ее неба, а она страстно посасывала мою нижнюю губу. Будучи захваченным похотью и неспособный более сдержать порывы сексуального голода, я словно дикий зверь набросился на Мари. Шутка. Я действительно не мог сдерживаться, но именно поэтому я и старался контролировать себя. Не хочу все испортить, слишком сильно настояв на своем. Мари прижалась к стене, она практически вжимала свою спину в железо вагона:
— Кума… — нежно прошептала она — Кума… я хочу тебя. Очень хочу. Хочу больше, чем любого мужчину когда-либо в своей жизни.
Ее щеки стали полностью красными, и она виновато отвела взгляд, смотря в окно на проносящийся мимо пейзаж: