Меланья с трудом поднялась на ноги. Сегодняшняя ночь была из самых худших. Нога и спина болели нещадно. Драгоценный супруг нынче, не жалея живота своего, усердствовал в зачатии наследника. В бешенстве из-за мужской слабости швырнул ее, как куклу безвольную, на пол. А потом за ногу схватил и, как холопку, за дверь выволок. Выбросил, попользовавшись, словно она самая последняя девка дворовая. Не услужила ему, как надо…
Меланья вздрогнула от воспоминаний. Цепкие глаза незнакомца впивались в Меланью, в самую душу. Он так глядел, резал по живому и нутро вынимал. Меланье казалось, что в нее вонзается то самое копье, которым Победоносец змея умертвил. Жуткий взгляд. Страшный. Меланья гордо подняла голову. Это движение болью отдалось в истерзанной спине. Никакие припарки не помогали.
– Здесь молят о Божьей помощи. – Меланья постаралась, чтобы голос звучал надменно, как и полагается женщине ее положения.
Но незнакомец ни капли не смутился. Его глаза лихорадочно блестели, пламя свечей отражалось в них адским огнем. На секунду Меланье стало страшно.
– В греховном деле вам Божья понадобилась…
Ухмылка исказила черты его лица, и он стал похож на дьявола с одной из гравюр, которые Меланья часто рассматривала в детстве. Когда-то давно батюшка привез из плавания несколько чудесных картин. На одной была изображена европейская деревенька, на другой – охотники, сделавшие привал, а на третьей – дьявол. Он выглядел, как обычный мужчина. Лишь два огромных крыла, как у летучей мыши, выдавали его истинную природу. Но даже не в крыльях было дело, а в выражении лица. Красивые черты, как трещина, пересекала страшная улыбка. Коварная и злобная. Он вознамерился погубить весь люд, и знал, что рано или поздно у него получится. Меланья боялась этой гравюры. Когда она стала старше, ее начали преследовать ночные кошмары. Меланья бежала по лесу, острые ветки до крови ранили кожу, выдирали пряди волос. Она пыталась спастись от хлопков крыльев над головой. Едва не задевая верхушки деревьев, за ней гнался дьявол…
Прихрамывая от боли в ноге, где даже остались глубокие борозды от ногтей муженька, Меланья прошла мимо незнакомца. Она все ожидала, что он вынет нож и перережет ей горло, но он оставался неподвижен. Просто стоял подле фрески и насмешливо глядел на нее. Поправив платок, Меланья все же осмелилась бросить напоследок:
– Мои дела не ваша забота.
Он засмеялся, нарушая торжественную тишину церкви. Пламя свечей возмущенно заколыхалось. И даже лики на образах сурово нахмурили брови. Незнакомец поклонился ей.
– Как знать…
Насколько могла быстро Меланья вышла из церкви. Почему-то ей казалось, что дьявол ее только что настиг.
Вика проснулась, сходя с ума от страха. Она задыхалась, жадно хватая ртом воздух. Рубашка прилипла к телу, даже простыня пропиталась потом. Перед глазами до сих пор мелькали расплывчатые картинки из сновидения. Жуткие сцены насилия, вызывающие дрожь ужаса.
– Ты проснулась? Провожать меня будешь?
Рома вошел в спальню, полностью одетый. Он застегивал часы на запястье и выглядел… Вика попыталась понять выражение его лица. Как будто… Как будто ему не терпится уехать.
Она выбралась из кровати и тут же поежилась от холодного воздуха, коснувшегося кожи. Совсем как во сне. Там она вновь оказалась в интернате. Только выглядел он иначе… И был населен не угловатыми девочками-подростками, а совершенно незнакомыми людьми. Все, что Вика помнила – боль, когда уродливый, толстый боров схватил ее за плечи и бросил на пол. Она чувствовала каждую неровность досок, их твердость. Чувствовала, как позвоночник простреливает огнем. Но кем бы ни был насильник, ему этого показалось мало. Он схватил ее за ногу, дернул, словно пытался вырвать. Ногти вонзились в кожу, прорывая ее и царапая. Тут же выступили алые капельки крови…