Ох, срань господня! Я вскочил, намереваясь спасаться бегством, но где уж тут, за воротник меня схватили, не прошло и пары каких-то секундочек. Я безжизненно повис в таком вот плачевном положении, безуспешно, но старательно прикидываясь мертвым.
За какой из многочисленных косяков мне на этот раз влетит, можно гадать только.
Судя по выражению лица, Бефор как раз этим самым весьма сосредоточенно занимался, а мне вот было не до шуточек.
– А ты все бездельничаешь, да? – угрожающе прогремели над ухом. – Дурью, значит страдаешь?! А поручения мои кто выполнять будет! Я беспорядка не потерплю!
Архангел продолжал довольно интенсивно трясти меня за шиворот. Мать вашу, да что ж он разревелся, аки медведь какой, и так несладко же…
– Михаил… ну сделай милость, но отъебись, пожалуйста… – мысленно попросил я, но по выражению лица Бефора, у которого аж перья на крыльях дыбом встали, понял, что мысли у меня слишком громкие, и тихо матернулся. Все равно терять уж нечего.
Лицо у архангела сделалось сразу какое-то каменное-каменное. Он молча выронил меня на землю, повернулся спиной и деревянной походкой отправился прочь.
– Э-э, что? – я недоуменно потер ушибленный зад, уставившись вслед архистратигу.
– Ну ты лев вообще… – выдавил Бефор, глаза сделав по пять копеек. – Охренетительно… Ты его одним взглядом уделал…
– Ой, божечки, да это ж Сариэлька! – послышалось визгливое и совсем не к месту.
Я уронил голову на руки. Нет, день сегодня все-таки не мой.
========== Часть 14 ==========
– Сариэлька, вот ты где! Век тебя не дозовешься! – на меня сию секунду обрушился визгливый ураган.
Марциана Вальтьерра-Тордесильяс. Это может означать только одно. Мне. Полная. Задница.
Она даже хуже, чем Михаил. Она хуже, чем десять Михаилов!
– Сариэлька, – томно выдохнула монашка где-то в районе моего нимба, повалив меня на землю и вдохновенно принимаясь ощупывать несчастный ангельский зад.
Ну кто таких пускает в Рай? Конечности бы пообрывать этому Петрушке.
Марциана Вальтьерра-Тордесильяс – была испанская монахиня ордена босых кармелиток. Кто это такие – я имел весьма туманное представление. Но почему эта самая Марциана помышляла меня предметом своей собственности – вот это вообще было тайной, покрытый для меня самым лютейшим мраком.
Пока она принялась с аппетитом кусать и обсасывать мое ухо, я безуспешно пытался из-под нее выбраться не без помощью Бефора, который хотя бы отскочить вовремя успел от откачанной прелюбодейки. Он тащил меня обеими руками, от напряжения даже растопырив крылья. Причем вид у всей нашей троицы, судя по лицам пролегающих мимо ангелов, был весьма-таки ошалевший. Да спасите меня же кто-нибудь от этого марципана, она же оргию сейчас здесь устроит!
Наконец Бефору удалось меня вытянуть, но марципаниху это не слишком-то смутило, и она принялась своим весьма неплохим телом принимать меня к дереву, приговаривая что-то про пылающее сердце и страстный экстаз. Изнасиловать хочет. Как пить дать.
И тут у меня в кармане пиликнул яблофон, причем, даже учитывая всю творившуюся неразбериху, пиликнул, сука, громко!
Марципаниха сразу же встрепенулась.
– Что это, свет мой? – проворковала она, терзая и так изрядно натерпевшиеся от судьбы пуговицы моей рубашки.
– Наказание… господне… – выдавил я первое, что пришло в голову. – Иди и молись, Марципана… э… Марциана!
Воспользовавшись тем, что блудливая монашка отвлеклась, отвесив челюсть, я, распахнув помятые крылья, взмыл в воздух. Бефор – за мной.
– Сариэлька! Ты сегодня занят? Давай вместе помолимся вечером! – донеслось вслед плавно затухающее по мере нашего набирания высоты.
Я сроду никогда не видел, чтоб у Бефора глаза такие громадные были.
– Вот это баба. Огонь, – глубокомысленно выдал он, все еще уставившись далеко вниз. – А что это такое у тебя на самом деле пикнуло?
– Э-это я все потом объясню! – вот последнее, что мне хотелось делать, это врать другу. Но я молодцом, отличную отговорку выдумал!
– Так… ты редко здесь бываешь, меня просили передать, – Бефор неожиданно замялся и посерьезнел, – завтра общее собрание. Быть всем без исключения. И тебе тоже. Если не придешь, по шеям получу.
Вот это новости. Очень хорошо получается.
– Я-то приду, но что за переполох такой, объясни, пожалуйста.
– Сам толком не знаю. Говорят, в Преисподней завершили разработку сверх-гениального плана какой-то грандиозной атаки, и теперь будут его исполнять. Мы же должны быть в полной готовности. Как всегда, война. У них за господство добра или зла. А у нас за жизни. Ну, ладныть, у меня дело еще, в общем, я полетел. Ты тоже рот не разевай, – мне отвесили знатную дружескую оплеуху, – а то мушка залетит.
Я прямо как-то даже застыл на месте.
Скоро, значит, война?
А Бефор ведь чертовски
до болезненного
прав.
Нам ведь действительно жить хочется.
На этот раз у меня сил не хватило заставить себя в этом усомниться.
Душу томило странно-тягучее предчувствие.
Что-то должно случиться.
А я и драться-то толком не умею.
***
В человеческом мире утро уже было. Правда, ранее, часов пять.
Леська посреди комнаты стояла встрепанная, в помятой пижаме и воинственно сложив руки на груди, как ревнивая жена.
– Где шлялся? – мрачно поинтересовалась она.
Я догадываться потихоньку начал, что скалкой меня сегодня все-таки огреют.
– А ты что подскочила в такую рань?
– Не спится! – злобно огрызнулась подопечная. – Бессоница. Нужен свежий воздух. Но если пойду через входную дверь, мама услышит и неизбежно меня вернет, так что… – она распахнула окно и многозначительно уставилась на меня.
Я как-то даже поперхнулся.
– Да ты что, издеваешься?! Худей, женщина! Я сам себя-то еле в воздух поднимаю.
– Так кому еще худеть надо?!
– Я не толстый!
– Так ты хочешь сказать, что я толстая?! – яростно вспыхнула Леська и, от злости даже ногой топнув, отвернулась к окну.
Чудо, что затрещину не влепила. Но только, похоже, обиделась все-таки здорово.
Я обреченно вздохнул.
– Ну ла-адно… не испугаешься?
========== Часть 15 ==========
Испугаюсь? Я-то? Шутки шутить вздумал? Чего мне бояться-то, сотрясение свое, ровно как и переломы ребер, я уже получила, да они почти и не болят совсем.
Ну что может быть страшного в том, чтобы полетать со своим ангелом? Ровным счетом ни… Секунду, это с тем-то, который напивается в компании Нечистого духа до чертиков, о парикмахерских в жизни никогда не слышал, и вообще… одет, как бомж с помойки?!
Полеты с такими ангелами нужно квалифицировать, как особо опасные. Но я ж экстремал.
– Смотри кирпичей в процессе не наложи, экстремал, – издевательски фыркнул Сариэль, у окна из помятых перьев какие-то колючки выбирая и листики.
Жаль рядом не было чего-нибудь увесистого… вроде швабры там, или утюга. Ну ничего, мама купит рыбу, а я его рыбой, да по мордасам! А пока…
Ангел, видимо, задницей учуял опасность и беззащитно так, жалостливо поежился.
– Не подумай ничего превратно… – тут же поспешил заверить он. – Это я о тебе забочусь так… своеобразно… но я больше так ни о ком не забочусь… – Сариэль почему-то спотыкался о каждое слово, и оттого выходило безумно трогательно и как-то по-глупому. Но искренне.
– Ладно уж, – я ладонью встрепала уже итак стоящие дыбом волосы, будто они партизаны заправские и на войну собрались, – летим, наверное.
Ангел тихо повторил вслед это неловкое «наверное» себе под нос, и без предупреждения на руки меня подхватил, словно пушинку. А еще ведь ныл, засранец. Выражение лица у него сразу сделалось «like a boss», пока наблюдал, как я беспощадной хваткой в рубашку его клетчатую вцепилась. Ну боюсь я высоты немного, сознаться придется, но ощущений-то хочется острых. А то торчу целый день в комнате, задохнусь уже от скуки скоро.