— Софа, я тебе нравлюсь намного больше, чем он. Стоит мне только прекратить проявлять к тебе внимание, ты начинаешь дуться, как маленькая девочка. Так забавно сопишь, — улыбнулся, поглядывая на меня.
— Глеб, перестань, — отвернулась к окну.
Ненавижу то, как он может хорошо улавливать мои чувства, как с лёгкостью находит, куда давить.
— Ты так и не научилась слышать правду от других. Правду, которая тебе не нравится.
— Например, что я жирная корова?! — спросила со злостью.
Вот, что сидит между нами. Вот, что никогда не позволит мне принять Глеба, как своего настоящего мужа. Обида, которая за несколько лет проросла в каждую клеточку моего организма.
— Чушь, я не так говорил.
— Правда? Мне кажется, то же самое. По крайней мере, смысл тот же.
— Давай не будем сейчас обсуждать нашу свадьбу. Мы обязательно поговорим, но при других обстоятельствах. Например, за бокалом хорошего вина, как тебе такой вариант? Выскажешь мне всё, что накипело, что гложет.
— Меня такой вариант не устраивает. Разговаривать на эту тему я не хочу. Сейчас для меня важно, чтобы у папочки больше не было подозрений. Мы с тобой отыграем спектакль, а потом разведемся.
— Какая же ты упрямая, — Глебушка покачал головой.
— Какая есть.
— Давай поспорим, что после острова мы станем полноценной семьей?
— Глупости какие, не буду я спорить.
— Боишься проиграть? — усмехнулся.
— Хорошо, на что спорим?
— Если мы возвращаемся настоящей семьёй, то ты родишь мне ребенка.
— Опупел что ли? — возмутилась.
— Чего нервничаешь, ты же не веришь в такой исход. Или веришь? — какой же он гад хитрожопый.
— Хорошо, допустим, а что получу я?
— Развод, тихо, мирно, отцы не узнают.
— Согласна, — быстро проговорила, пока не передумал.
— По рукам? — Глебушка протянул руку.
— По рукам.
— Разбивай, только учти, играть честно не обещаю.
Тоже мне, напугал. С удовольствием разбила наше рукопожатие и счастливо заулыбалась.
До развода рукой подать, всего-то пережить две недели.
Всю остальную дорогу мы хранили молчание, точнее, слушали музыку. Я, иногда подаваясь импульсу, подпевала своим фальшивым голосом припевы песен любимых исполнителей. Глебушка морщился, но терпеливо молчал, не мешая мне веселиться.
Когда мы приехали в назначенное место, откуда нас на катере должны доставить на остров папы, я не могла успокоиться, прыгала, скакала, пока Глебушка перетаскивал наш багаж на катер.
— Хватит всем улыбаться! — рявкнул хмурый муженек, прижимая меня к себе.
— Что, прости? — приподняла бровь.
— Ты уже привлекла внимание всех мужиков в округе, — ворчал.
— Ревнуешь? — улыбнулась.
— А ты бы хотела, чтобы я ревновал? — понизил голос.
— Это приятно, — обняла муженька за шею.
— Играешь со мной? — просек Глеб.
— Возможно, — улыбнулась.
— Главное, не заиграйся, милая, — Глеб обжег жарким взглядом и ушел в каюту, а я, устроившись с удобством на мягком диванчике, наслаждалась видом. Уже когда виднелся остров, к которому мы держали путь, меня осенило.
— Глеб, — забежала в каюту, где муженек мирно спал.
— Что случилось? — на удивление быстро проснулся.
— Мы папе подарок забыли купить, — металась из стороны в сторону.
Вот ведь клуша, как так-то?
— Успокойся, что-нибудь придумаем, — сказал Глеб, зевая.
Что можно придумать? Недовольно зыркнув на спокойного муженька, ушла на палубу.
Когда мы прибыли на остров, нас никто не встречал, а местный житель, перекинувшись с Глебом парой фраз, отчалил обратно.
— Где все? — возмущалась, отправляясь по узкой тропинке к дому.
Судя по фотографиям, которые показывал папа, это сооружение сложно назвать домом, скорее уж особняком. Трехэтажная махина с множеством комнат и разных развлечений. Папка хотел заняться туристическим бизнесом, вбухал денег в остров, но потом разочаровался и забил.
— Ого, — пробормотала, когда мы подошли к особняку, он издалека выглядел внушительно, а уж вблизи.
Это ж сколько папуля на уход за такой громадиной тратит в месяц?
— Папа! Мама! — закричала, зайдя в дом.
Глеб спокойненько ушел куда-то с чемоданами, а я обходила комнату за комнатой.
Идеальный порядок и ни следа присутствия любимых родственников. Появилось очень нехорошее предчувствие.
— Глеб, здесь никого нет, — нашла мужа на веранде дома, где он любовался видом.
— Это точно, ни души, — выдохнул муж.
— Не поняла, — насторожилась.