— Сынок, я хочу попрощаться с тобой и сказать, что люблю тебя больше жизни. Ты мой лучик солнца, мой маленький мальчик.
— Мам, с тобой все нормально?
— Я больше так не могу, не хочу жить. Прощай, сын, знай, что я тебя люблю, — сказала и сбросила.
Больше не мог до нее дозвониться. Я тогда чуть в аварию не попал, так торопился успеть домой, и не зря. Когда я приехал, она лежала в кровавой ванне и была без сознания. Кажется, я впервые плакал тогда.
— Сыночек, я хочу, чтобы ты женился на той девушке, — сказала мама, когда очнулась в палате.
Испуг заставил согласиться на все, что она хотела.
И сейчас я должен довести начатое до конца, чего бы это ни стоило. Главное — поменьше настоящих эмоций. Я же «любящий мужчина» и пойду ради своей женщины на все. Вот и навешаю сейчас лапши на уши. Зачем нужно было выходить из себя? Безусловно, бесит, когда думаешь, что она уже на крючке, как Плюша выделывает очередной финт. Вот сразу бы согласился на все, она бы цвела от счастья. А так, сколько прошло времени, чтобы успокоиться? Два, три часа? А могли провести время с пользой, а не сидеть по разным комнатам. Тем более, кажется, я тоже хочу отдохнуть. Чувствую, по приезду в Москву работы будет выше крыши. Поэтому от острова лучше брать все, что только можно.
Затушив сигарету, отправился на поиски Плюши. Она, оказывается, и не выходила из творческой комнаты, сидела у окна и спокойно рисовала. Даже нарушать такую идиллию не хотелось. Но было уже поздно, стоило ей услышать, что я зашел, как она заметно напряглась.
Подошел, приобнял со спины и поцеловал в макушку.
— Прости, погорячился. Если ты хочешь, давай разведемся.
— Правда? — развернулась ко мне.
— Правда, — улыбнулся, поцеловав в курносый нос.
— Я так рада, — София действительно засияла.
Как мало нужно человеку для счастья. Всего лишь развод.
— Только у меня одна просьба.
— Какая? — тут же напряглась.
— Дай мне время подготовить почву. Нужно довести до ума крупную сделку. Плюс, поразмыслить, как дальше двигаться, куда. Согласна?
— Конечно. Я не такая уж и эгоистка, как ты думаешь.
— Обиделась, Рыжая?
— Ты иногда такой грубый, — сморщила нос.
— Заносит на эмоциях. Мне непривычно быть нежным, — «так долго» мысленно закончил.
— Мне, наоборот, кажется, что ты нежный заяц, только от меня всегда прятал это, — София доверчиво обняла за шею.
— Тебе только кажется, — поцеловал в лоб, специально нежно.
— Ну вот, я уже таю.
— Давай сходим покупаемся? Ты, я, твой купальник, можно без него, — поиграл бровями.
— Ты неисправим, — хмыкнула, — купаться в купальнике согласна, но только после того, как я закончу рисовать. Так что иди занимайся своими делами и не отвлекай меня.
— Хорошо.
— Глеб, — остановила, когда я почти вышел.
— Что?
— А где колечко? — закусила губу.
— Я его выбросил.
— Что ты сделал? Выбросил моё кольцо?
— Ну, ты же его не захотела надевать, — пожал плечами и вышел.
Правда после того, как Софа через час спустилась на первый этаж, обиженно прожигая во мне дыры, пришлось молча подойти и уже без всяких слов нагло надеть на палец кольцо.
— Обманывать не хорошо, — пробурчала, как бы невзначай разглядывая кольцо.
— Не хорошо от обычных подарков шарахаться. Мне, между прочим, было неприятно. Даже не поцеловала.
— Спасибо, сладкий, — запрыгнув на меня, поцеловала.
Сжимая бедра, не на шутку завелся.
— Даже не думай, — разорвала поцелуй, стоило только почувствовать, как поднялось моё настроение.
— Хочу тебя, — снова смял её мягкие губы.
Терраса. Стол. И она на нем. Идеально.
Но Рыжая в привычной манере меня обламывает и, соблазнительно покачивая бедрами, направляется на пляж.
— Какая задница, — рычу сзади, иду за ней, как привязанный.
Чего не отнять у жены, так это ярко выраженной сексуальности. Мне в этом плане чертовски повезло.
— Что ты там рычишь? — весело поглядывает назад.
— Ничего.
Издевается, гадина, знает же, что я с ума схожу.
— Ты же меня любишь, да? — спрашивает медовым голоском, когда мы приходим на пляж.
— Что ты хочешь? — спрашиваю насторожено.
Через минут пятнадцать мы выныриваем, Софа кашляет и фыркает, недовольно замечая.
— Я думала, что это легко и романтично.